Но слова пропали даром: Василий был неумолим.

– И не скули лучше. Сказано не выпущу – и все! – отозвался он, и, если бы было капельку светлее, Юрка мог бы заметить, как прыгали глаза и губы Василия, силясь удержать суровое и строгое выражение: его сильно забавлял Юркин страх, и стоило порядочных усилий, чтобы не рассмеяться над недоумевающим мальчиком.

Юрка по природе не был нылой. Во всех самых опасных положениях он привык справляться собственными средствами и никогда не унижал себя до вымаливания пощады. Правда, он прибегал в таких случаях ко всяким уловкам, пытался с помощью убедительной речи вызволить себя, но, когда это не помогало, подчинялся необходимости и мужественно, без жалоб и стонов выносил все, что перепадало на его долю.

Теперь он был уверен, что ведут его в полицейский пикет как бродягу, изловленного ночью в порту, и хотя ему ни разу еще не приходилось бывать там, он был знаком с полицейскими порядками и знал, что после всяких допросов и расспросов его направят домой, а встреча с теткой совсем не улыбалась ему.

«Ладно, все равно сбегу, – утешал он себя по дороге. – Ну отдует, а завтра я опять в порту буду!»

Он даже сообщил об этом Василию.

– Тебе-то возня только, – пояснил он таможеннику, – ведь неблизко-то пикет. Пусти лучше!

«Ишь ты, паскуда, – добродушно подумал Василий. – Уговорит хоть кого».

– Ну уж это не мое дело! – отозвался он вслух. – А только думается мне, что не придешь ты сюда скоро.

– Почему? – не без тревоги осведомился мальчик.

– Да ушлют тебя… Ну хоть в Сибирь, – придумал Василий.

– Дудки! – получился на это уверенный ответ.

Дорога к пикету шла мимо водокачки, позади чугунных плиток, сложенных внушительными кубами, и Юрка приготовился обогнуть их, но Василий вдруг пошел в совершенно другом направлении.

«Чего он?» – недоумевающе подумал Юрка.

– Куды ты? – осмелился спросить он своего конвоира.

– Куда надо! – коротко отрезал таможенный.

– Да ведь не там пикет-то…

– А тебе какое дело? Ведут, так иди!

Недоумение Юрки выросло до невероятности, когда, пройдя с полверсты по шпалам, они подошли к домику Василия. Здесь они остановились, и досмотрщик постучал в окно.

«Чего он? Зачем домой-то идем?» – раздумывал Юрка.

– Ты ночевать у меня будешь, – пропуская Юрку впереди себя в дверь, объяснил Василий. – Наверх иди! На вот фонарь, а то башку еще расшибешь. Там тебе приготовили уже постель-то…

– А пикет? – сорвалось у Юрки.

– Гм… пикет? А нешто в пикет хочется?

– Нет, – вполне откровенно сознался Юрка.

– То-то, нет, – поднимаясь по скрипучим ступеням, голосившим на все лады под его тяжелыми шагами, говорил Василий. – И не надо на пикет… У меня заночуешь, а что завтра будет – увидишь.

Юрка недоумевал. Его мозг напрасно силился разгадать эту непонятную историю и, как ни раздумывал мальчуган, ни до чего не мог додуматься. Совершенно неожиданный оборот происшествия только подозрения закидывал в его голову, а с подозрениями вместе поднималась тревога.

«Что это с Василием приключилось? Сдурел, что ли?» – не торопясь, с неохотой подвигаясь по лестнице, раздумывал Юрка. – Неспроста же он делает все. В гости, что ли, ведет?

Но эта последняя мысль показалась мальчику настолько забавной и чудовищной, что, несмотря на свое затруднительное положение, он потряс головой и хихикнул.

– Ржешь-то чего? – донеслось к нему из-за спины от Василия.

Лестница привела в небольшие сени с двумя дверями: направо и налево. Василий пропихнул Юрку к одной из них и дернул за бечевку, привязанную к гвоздику, что заменяло собой ручку.

Тут оказалась маленькая комнатка, вернее, чулан, потолком которому служила крыша дома, и благодаря покатости в чулане свободно можно было стоять только у дверей. Дальше, у крошечного оконца, заделанного поперек деревянной палкой, от потолка и до пола было не более аршина [8] высоты. Пол чулана занимала просторная постель из сена, покрытая чистой простыней и увенчанная громадной подушкой, старательно взбитой чьей-то заботливой рукой.

– Вот тут и спать будешь, – кивнул Василий на постель, вынимая из рук Юрки фонарь. – Поди, впервой на такой-то спать будешь? Это тебе не барка!

Юрка совсем опешил. Потешно округлив глаза и приоткрыв рот, он смотрел на постель, точно перед ним было не простое сено, а какая-то диковинка вроде слона. Да и слон, внезапно появившийся перед ним, не произвел бы на него такого впечатления, как эти неожиданные и непрошенные заботы о его особе.

Василий, увидев недоумение своего гостя, рассмеялся.

– Ишь, вылупил глаза! Эх, паренек! Ты думал, у Василия не найдется постели порядочной для тебя, а? Ха, ха, ха! Полно, брось! Ложись-ка спать, а завтра увидишь, что там будет…