Академик Бах, подходя к вопросу под углом зрения органической химии, находит, что «наш хлеб иногда бывает из рук вон плох». То же думают рабочие и работницы, не посвященные в таинства процессов брожения; в отличие от почтенного академика они не имеют, однако, возможности выразить свою оценку на страницах печати.

В Москве швейный трест рекламирует разнообразные фасоны шелковых платьев, выработанные специальным «Домом моделей»; в провинции, даже в крупных промышленных городах, рабочие по прежнему не могут без очередей и других мытарств достать ситцевую рубаху: не хватает! Доставить необходимое многим гораздо труднее, чем доставить избыточное немногим: вся история тому порукой.

Перечисляя свои достижения, Микоян возвестил: «Новой является маргариновая промышленность». Ее действительно не было при старом режиме. Не надо спешить с выводом, будто положение стало хуже, чем при царе: сливочного масла народ не видел и тогда. Но появление суррогата означает, во всяком случае, что в Советском Союзе имеются два класса потребителей: один предпочитает сливочное масло, другой мирится с маргарином. «Мы вдоволь снабжаем махоркой всех, кому она нужна», хвалился тот же Микоян. Он забыл прибавить, что ни Европа ни Америка не знают такого низкопробного табака, как махорка.

Одним из особенно ярких, чтоб не сказать вызывающих проявлений неравенства является открытие в Москве и других крупных городах особых магазинов с высококачественными товарами, под очень выразительным, хотя и не русским названием «Люкс» (роскошь). В то же время не прекращающиеся жалобы на массовое воровство в гастрономических лавках Москвы и провинции означает, что продуктов питания хватает только для меньшинства, тогда как кормиться ими хотят все.

Работница-мать имеет свой взгляд на общественный режим, и ее «потребительский» критерий, как презрительно выражается сановник, очень внимательный, впрочем, к собственному потреблению, является в последнем счете решающим. В конфликте между работницей и бюрократией Маркс, Ленин и мы с ними – на стороне работницы против бюрократа, который преувеличивает достижения, смазывает противоречия и держит работницу за горло, чтоб она не смела критиковать.

Пусть маргарин и махорка сегодня – печальная необходимость. Но тогда незачем хвастать и прикрашивать действительность. Лимузины для «активистов», хорошие духи для «наших женщин», маргарин для рабочих, магазины-«люкс» для знати, вид деликатесов сквозь зеркальные витрины для плебса, – такой социализм не может не казаться массам новой перелицовкой капитализма. И эта оценка не столь уже ошибочна. На фундаменте «обобщенной нужды» борьба за необходимые предметы существования грозит воскресить «всю старую дребедень» и по частям воскрешает ее на каждом шагу.

Нынешние рыночные отношения отличаются от отношений НЭП'а (1921-1928 г.г.) тем, что должны развертываться без посредника и частного торговца, непосредственно между государственными, кооперативными, колхозными организациями и отдельными гражданами. Однако, так обстоит дело только в принципе. Быстро растущий оборот розничной торговли, государственной и кооперативной, должен, по наметке, составить в 1936 г. 100 миллиардов рублей. Оборот колхозной торговли, составлявший 16 миллиардов в 1935 г., должен значительно вырасти в текущем году. Трудно определить, какое место – во всяком случае не ничтожное – занимают нелегальные и полулегальные посредники как внутри этого оборота, так и рядом с ним. Не только крестьяне-единоличники, но и колхозы, особенно отдельные колхозники, весьма склонны прибегать к посредникам. По тому же пути идут кустари, кооператоры, местная промышленность, имеющая дело с крестьянами. Время от времени всплывает неожиданно, что торговля мясом, маслом или яйцами в большом районе захвачена «спекулянтами». Даже самые нужные предметы обихода, как соль, спички, мука, керосин, имеющиеся на государственных складах в достаточном количестве, неделями и месяцами отсутствуют в бюрократизированных сельских кооперативах: ясно, что крестьяне достают необходимые им товары другими путями. Советская печать сплошь да рядом упоминает о перекупщиках, как о чем то само собою разумеющемся.

Что касается других видов частного промысла и накопления, то они играют, видимо, меньшую роль. Самостоятельные извозчики, содержатели постоялых дворов, кустари-одиночки являются, подобно крестьянам-единоличникам, полутерпимыми профессиями. В самой Москве имеется значительное число частных поделочных и ремонтных мастерских: на них закрывают глаза, потому что они заполняют важные прорехи хозяйства. Несравненно большее число частников работает, однако, под фальшивой вывеской всякого рода артелей и коопераций или укрывается под колхозной крышей. Как бы для того, чтоб подчеркнуть щели планового хозяйства, уголовный розыск в Москве арестует время от времени, в качестве злостных спекулянток, голодных женщин, торгующих с рук самодельными беретами или ситцевыми рубашками.

«База спекуляции в нашей стране уничтожена, – провозгласил Сталин осенью 1935 г., – и если все же спекулянты у нас еще есть, то это можно объяснить только одним: недостаточной классовой бдительностью, либеральным отношением в отдельных звеньях советского аппарата к спекулянтам». Перед нами идеально чистая культура бюрократического мышления. Экономическая база спекуляции уничтожена? Но тогда нет надобности ни в какой бдительности. Если б государство могло, например, обеспечить население необходимым количеством скромных головных уборов, не было бы нужды арестовывать злополучных уличных торговок. Вряд ли, впрочем, такая нужда есть и теперь.

Сами по себе перечисленные выше категории частников, как по численности, так и по оборотам, не страшны. Нельзя же в самом деле опасаться штурма ломовых извозчиков, торговок беретами, часовых дел мастеров и скупщиков яиц на твердыни государственной собственности. Но голыми арифметическими соотношениями вопрос все же не решается. Обилие и разношерстность всякого рода спекулянтов, высыпающих наружу при малейшем административном послаблении, как сыпь при лихорадке, свидетельствует о постоянном напоре мелкобуржуазных тенденций. Степень опасности, какую представляют спекулянтские бациллы для социалистического будущего, определяется целиком общей силой сопротивления экономического и политического организма страны.