Был и еще один очень важный аспект в обучении и воспитании детей. Никакие самые гуманные эдикты долго не могли проникнуть в закрытую жизнь частных школ, где учителя лупили детей по пальцам линейкой и таскали за волосы.

«Боже мой, Боже, какие несчастья и издевательства испытывал я тогда… Меня отдали в школу учиться грамоте. На беду свою, я не понимал, какая в ней польза, но если был ленив к учению, то меня били; старшие одобряли этот обычай. Много людей, живших до нас, проложили эти скорбные пути, по которым нас заставили проходить…» – пишет блаженный Августин в «Исповеди».

Августин с большой нежностью и уважением говорил о своей матери, которая соединяла «с женской повадкой мужскую веру, с ясностью старости – материнскую любовь и христианское благочестие», но все же «Исповедь» сохранила и его неизбывные детские обиды.

«Взрослые, включая родителей моих, которые ни за что не хотели, чтобы со мной приключилось хоть что-то плохое, продолжали смеяться над этими побоями, великим и тяжким тогдашним моим несчастьем». Описанный воспитательный процесс приходился примерно на то время, когда у Эмилии подрастал младший сын Петр, и был в те времена делом обычным.

Римляне вообще не считали детей «готовыми» людьми. Это были еще «не вполне люди», и для многих взрослых было не так уж и важно, каким способом поскорее довести их до ума.

В том-то и состояло отличие христианского взгляда на детей и вообще детство: ребенок был таким же творением Божиим, его жизнь была великим даром, и в самом главном он был равен со взрослыми.

И соседи зачастую не понимали, почему многодетные и даже не самые богатые семьи христиан такие дружные и крепкие. Там не было ни побоев, ни смеха над детьми, ни пренебрежения их чувствами, ни вражды между собой братьев и сестер. В семье Василия и Эмилии не принято было посещать театры, скачки, всевозможные народные гулянья и праздные зрелища.

«А как ликует театр на разнузданных плясках Флоралий! Каждый их рад посмотреть, хоть и твердит: „Не хочу“, – пишет Авсоний («О римских праздниках»).

Каждый – да не каждый…

«Театр – открытая школа невоздержания», – напишет святитель Василий Великий, старший сын Эмилии («Беседа четвертая на Шестоднев»).

С согласия мужа Эмилия делала большие пожертвования в храмы, посещала приюты для сирот и больницы, и наверняка часто рядом с ней был кто-нибудь из детей.

Наставь юношу при начале пути его; он не уклонится от него, когда и состарится (Притч. 22: 6), – говорил премудрый Соломон. И за тысячелетия этот совет помог многим, кто к нему прислушался.

В 337 году во всей стране словно затмилось солнце – умер император Константин Великий, завещав царство, как в сказке, трем сыновьям.

Старший из его сыновей, Константин Второй, получил в управление Британию, Галлию и Испанию, младший, Констант, – Италию и Африку, средний, Констанций, – Малую Азию, Сирию, Египет, Фракию, а также другие восточные провинции.

Воцарение братьев на трон ознаменовалось кровавым преступлением. Сразу же после провозглашения новых правителей солдатами были убиты ближайшие родственники Константина Великого – единокровный брат Юлий Констанций и семеро его детей. Только двое из двоюродных братьев цезарей, Галл и Юлиан, остались в живых.

Историки до сих пор выдвигают различные версии по поводу главного заказчика той жестокой расправы, но несомненно, что таким образом были устранены возможные претенденты на трон. Многие знали, что император Константин Первый любил своих племянников, а одному из них, Далмацию, даже пожаловал титул цезаря.

Уже через два года братья Константин Второй и Констант вступили друг с другом в войну из-за спорных территорий.

В 340 году в ходе военных действий армия Константина Второго попала в засаду под Аквилеей, и старший из августейших братьев во время сражения погиб. Этот год считают и годом смерти Макрины-старшей.

«О вере моей какое доказательство может быть яснее того, что воспитан я бабкою, блаженною женою, которая по происхождению ваша? Говорю о пламенной Макрине, от которой изучил я слова блаженнейшего Григория, которые и сама она сохранила, как дар предания, и на нас, еще малютках, напечатлевала, образуя нас догматами благочестия», – напишет о своей бабушке Василий Великий.

К тому времени в семье Эмилии подросла старшая дочь, Макрина-младшая, пора было подумать о ее замужестве. Отец сам нашел для нее достойного жениха, молодого адвоката.

В те времена помолвки устраивались рано. Женихом и невестой могли объявить даже семилетних детей, и на их предбрачный союз смотрели так же строго, как на брак. Через два столетия император Юстиниан законом установит брачный возраст в 14 лет для мужчин и в 12 – для женщин.

Внезапно жених Макрины заболел и скончался. На все уговоры найти другого избранника Макрина отвечала: «Жених мой не умер, он только в отлучке; зачем же изменять ему?» Родители не стали настаивать. Не только именем, но и твердым, рассудительным характером старшая дочь пошла в бабушку. И получилось, что при этом она во многом повторила судьбу святой Феклы, которая в юности отказалась от замужества и посвятила себя Богу.