Митрополит Василий не раз предсказывал князю, что если тот не перестанет творить беззакония, то может лишиться сыновей. Так и вышло: в схватке с шайкой разбойников погибли все, кроме младшего. Убитый горем князь Раич пришел в монастырь просить прощения – и был прощен.

На очередной исповеди митрополит Василий посоветовал князю снова жениться, чтобы восстановить род, а затем венчал своего бывшего врага с новой супругой и покрестил двух родившихся в этом браке детей.

Василий Острожский умер 29 апреля (12 мая) 1671 года в возрасте немногим больше шестидесяти лет.

Его погребли в устроенной им Введенской церкви, а спустя несколько лет из камня возле кельи святого выросла чудесная виноградная лоза.

«Этот мир начался чудом, держится чудом и завершится чудом. Каждый глубокомысленный человек, когда освободится от шума и суеты вокруг себя и начнет думать о существующем, должен прийти к такому заключению», – пишет святитель Николай Сербский («Иоанновский стослов о чудесах»).

Народные предания связывают Василия Острожского с любимым сербским святым – Саввой Сербским, хотя они жили с разницей в четыреста с лишним лет.

По одной легенде, святой Савва ходил по Попову Полю и встретил и благословил мальчика-пастушка. Этот пастушок вырос и стал Василием Острожским. По другой – святой Савва встретил в Поповом Поле девушку, в будущем мать Василия Острожского, и предсказал ей: «Из тебя выйдет чистое-пречистое тело в этот мир».

Для христианской любви не существует расстояний во времени.

В послании «Писарю Веселину Г., который удивляется тому, что святой Савва не писал книг» святителя Николая Сербского есть замечательные слова: «Воистину, мало писал он чернилами на бумаге, но много, очень много писал иным образом: он писал, как апостолы Христовы… Таким образом им написано множество книг, миллионы книг. Сколько есть благочестивых сербов, столько святым Саввой книг написано».

То же самое можно сказать и о сербском и черногорском святом Василии Острожском.

Святитель Митрофан Воронежский.

Икона. XIX в. Центральный музей древнерусской культуры и искусства имени Андрея Рублева, Москва

Время правления царя Петра I часто называют Петровской эпохой. За сорок три года нахождения на престоле царь Петр, по меткому выражению Пушкина, «Россию вздернул на дыбы», и, пожалуй, нет в русской истории правителя, чья деятельность подвергалась бы столь диаметрально противоположным оценкам.

Для одних царь Петр – великий реформатор, пробудивший самосознание российского народа и уважение к России во всем мире.

«Петр обладал необыкновенным нравственным величием: это величие выражалось в том, что он не побоялся сойти с трона и стать в ряды солдат, учеников и работников, когда сознал, что необходимо ввести свой народ в силу, до тех пор мало известную и в почете не находившуюся, – силу умственного развития, искусства и личной заслуги», – выражает эту точку зрения известный русский историк С. М. Соловьев («Публичные чтения о Петре Великом. Чтение первое»).

Для других Петр I – и такие суждения часто встречаются у церковных историков – нарушитель естественного течения русской жизни, грубо поправший народные нравы и обычаи, сломавший православные устои, тот, кто заразил русское общество «иноземщиной».

Многие современники Петра вообще считали его антихристом. В народе говорили, будто бы русского государя подменили при рождении или во время его заграничного путешествия.

Но среди живших в Петровскую эпоху был человек, который с редкой зоркостью и здравомыслием видел все сильные и слабые стороны царя Петра.

Родом из села Антилохово (сейчас это Савинский район Ивановской области), он не был знатного происхождения, не принадлежал к высшему обществу и не входил в число царских придворных. Тем не менее он стал старшим другом, а в некоторых вопросах – и советником государя, хотя жил далеко от обеих столиц, в провинциальном Воронеже.

До сорока лет Митрофан Воронежский (в миру Михаил), родившийся предположительно в семье священника, служил приходским батюшкой в храме села Сидоровское Шуйского района.

Он был женат, имел сына, а после смерти жены решил принять монашество. Его сын Иван тоже ушел из села в Николо-Шартомский монастырь, неподалеку от Шуи.

Монашеский постриг Михаил принял в Золотниковской пустыни в честь Успения Божией Матери и был наречен Митрофаном.

Пустынями в России называли монастыри, которые находились в труднодоступных местах, вдалеке от городов. Обитель на берегу реки Золотоструйки как раз и была такой.

Монастырь располагался в красивом березовом лесу (его историческое название – «в Березовском бору новая пустынь Успения Пресвятой Богородицы»). В его стенах Митрофан, скорее всего, и хотел бы окончить свои дни. Но в Золотниковской пустыни он пробыл всего три года и должен был по послушанию перейти в другой монастырь.