Шрифт:
Наконец, было еще одно небольшое обстоятельство, чисто психологического свойства: мелкие неудачи второй половины октября и начала ноября, связанные с неумелой организацией штабом корпуса, а затем Сарыкамышской группы снабжения частей войск в Пассинской долине, несколько отразились на настроении войск; плохо разбираясь в причине, некоторые голоса в армии ставили в вину штабу армии его пребывание далеко от них, в мирных условиях.
Учитывая все эти обстоятельства, начальник штаба армии несколько раз возбуждал вопрос о перемещении штаба армии вперед. При этом предполагалось переместить не весь тяжеловесный штаб армии, а лишь его генерал-квартирмейстерскую часть, во главе с начальником штаба армии. В этот период Главнокомандующий Кавказской армией генерал-адъютант граф Воронцов-Дашков, человек громадного государственного опыта, рыцарского характера, высокого гражданского мужества, был тяжело болен и не всегда был в состоянии принимать доклады. Он в полной мере доверял своему начальнику штаба, был готов предоставить ему нужную самостоятельность и разрешить переехать вперед для самостоятельного управления его именем. Но к сожалению, несмотря на это, все попытки начальника штаба получить разрешение на переезд штаба не получали утверждения вследствие резко отрицательного отношения к этому вопросу со стороны помощника Главнокомандующего по военной части, генерала Мышлаевского, с мнением которого, естественно, Главнокомандующему приходилось считаться. Один даже раз, в ноябре месяце, во время болезни помощника Главнокомандующего, было получено разрешение, но штаб еще не успел переехать, когда поправившийся помощник Главнокомандующего настоял на отмене распоряжения, лично доложив Главнокомандующему написанный им доклад [34] .
34
По получении разрешения на переезд, Начальник штаба назначил отъезд штаба на третий день вечером, чтобы дать приготовиться отделениям штаба. Пишущий это лично докладывал Начальнику штаба о необходимости выезда тотчас же, не откладывая, пока генерал Мышлаевский не поправился. На третий день утром, как раз в день назначенный для выезда, последний поправился и написал свой контрдоклад. В нем он делал намек на стремление Начальника штаба узурпировать власть Главнокомандующего и тем ослабить престиж его. Между тем как, по его мнению, управлять армией было бы также удобно из Тифлиса. Главнокомандующий, считаясь с мнением своего помощника, отменил свое первоначальное разрешение.
Еще перед входом к Главнокомандующему генерал Мышлаевский прочел свой контрдоклад Начальнику штаба и сказал, что этим своим докладом он его оберегает, так как впоследствии якобы Главнокомандующий будет недоволен таким решением вопроса.
Доклад Генерала Мышлаевского со своей резолюцией граф Воронцов-Дашков передал Начальнику штаба. Когда после этого оба они вышли из кабинета графа, генерал Мышлаевский обратился к начальнику штаба с просьбой возвратить ему доклад, так как распоряжение по нему уже сделано, но ген. Юденич отказался, сказав, что теперь этот доклад с резолюцией принадлежит уже штабу для исполнения, а потом и истории.
Между тем обстановка на Эрзерумском направлении осложнялась, становилась со дня на день тревожнее.
Разведывательное отделение штаба армии получило сведение от армейской агентурной разведки о выезде в Эрзерум Энвера-паши. На крайних флангах армии усилилась деятельность противника: в Приморском районе турки, ясно усилившиеся, овладели почти всем Чорохским краем и вплотную подошли к Михайловской крепости; на Азербайджанском направлении турецкие части начали проявлять активность как со стороны Равендуза, так и в районе Вана, где появились части 37-й пех. дивизии. Это было как бы стремлением отвлечь наше внимание к флангам от главного направления.
Уже с конца ноября месяца, по получении сведений о выезде в Эрзерум Энвера-паши, в штабе армии стало ясно, что назревают крупные события; трудно и маловероятно было бы предположить, что в такое ответственное время мог оставить политический центр — Константинополь — генералиссимус всех турецких войск, заместитель султана, Энвер-паша, фактический повелитель Турции, с простой инспекторской целью или для простого давления на командующего 3-й турецкой армией к проявлению большей активности. Особенно принимая в расчет отсутствие удобных и быстрых путей сообщены, благодаря чему выезд из Константинополя был связан с большой потерей времени. Прибытие его с начальником турецкого генерального штаба, полковником, а затем вскоре генералом, Бронсар фон Шелендорфом, подсказывало мысль о возможности крупной операции.
Действительно, как только начался маневр турок, от начальника Ольтинского отряда начали поступать непрерывные донесения не только об усилившейся деятельности турок против него, но и наступлении в Ольтинском направлении сил не менее корпуса, что и принудило Ольтинский отряд начать отход под сильным давлением противника.
Эти повторные донесения, полученные в копии в штабе армии и приведенные в предыдущей главе при описании действий Ольтинского отряда, подтверждали предположения штаба армии о начале турками крупной операции и указывали, что марш-маневр турок имеет целью обход нашего правого фланга.
Серьезность положения усугублялась тем обстоятельством, что командующий Сарыкамышской группой генерал Берхман не придавал большого значения как донесениям начальника Ольтинского отряда, так и сообщениям штаба армии о назревании крупной операции со стороны турок, к чему надо приготовиться.
Донося Главнокомандующему телеграммами от 10 декабря №№ 862 и 871 о действии в районе Ольты 10-го турецкого корпуса, таким образом уже создавшему тогда угрозу правому флангу Сарыкамышской группы, командующий этой группой этими же телеграммами извещает, что он решает перейти на всем своем фронте в Пассинской долине в наступление в направлении на Кеприкейские позиции, вместо того, чтобы принять спешно меры к непосредственному обеспечению, пока было на то время, Сарыкамыша, жизненно необходимого для существования всей Сарыкамышской группы.
Опасения за Сарыкамыш были вполне естественны. Сарыкамыш был головой единственной железной дороги, связывающей войска группы с глубоким тылом; он был сосредоточием для войск группы всех запасов продовольствия, огнестрельных припасов и госпиталей, находился на единственном шоссе из Тифлиса через Каре к нашей границе у Караургана. Сарыкамыш был базой для войск группы. Из этих данных вытекало все исключительное значение Сарыкамыша.
Между тем с переходом в наступление в Пассинской долине всех войск опасное положение группы еще более ухудшалось: с большим, при наступлении, удалением частей от Сарыкамыша и ввязыванием их в бой, задача помощи последнему становилась труднее, и положение всех войск, в случае потери Сарыкамыша, стало бы безысходным.
Эти обстоятельства и побудили начальника штаба армии сделать доклад Главнокомандующему о происходившем в районе Сарыкамыша, где обстановка создалась весьма тревожная, и Главнокомандующий приказал выехать своему помощнику и начальнику штаба в штаб Сарыкамышской группы, в с. Меджингерт, дабы ориентировать командующего группой и, если понадобится, принять на месте необходимые решения [35] .
Положение признавалось начальником штаба армии настолько критическим, что он выехал не один, а взял с собой тех чинов штаба, с помощью которых помощник Главнокомандующего, в случае необходимости, мог взять управление группой в свои руки.
35
Не раз Главнокомандующий говорил с присущей ему деликатностью своему Помощнику: «Мне все кажется, Александр Захарович, что Вам все же следовало бы выехать на фронт». В этот последний раз, по окончании доклада Начальника штаба армии, Главнокомандующий, отпустив последнего, задержал генерала Мышлаевского. Через короткое время генерал Мышлаевский, выйдя из кабинета Наместника, сказал поджидающему его Начальнику штаба: «Вот мне Граф и приказал ехать. Берите с собой нужных чинов штаба и поедем».
С этой целью с генералом Мышлаевским и начальником штаба генералом Юденичем выехали: генерал-квартирмейстер генерал Болховитинов, начальник оперативного отделения полковник Масловский, начальник разведывательного отделения подполковник Драценко, и каждый из двух последних взял с собой по одному из своих помощников, капитана Караулова и штабс-капитана Кочержевского.
10 декабря экстренным поездом генерал Мышлаевский и генерал Юденич, в сопровождении названных чинов штаба армии, выехали в Меджингерт.