После "лечения" Мэрилин выглядела, да и была, совершенно больной. Джо отвез ее в Неврологический институт при Колумбийском университете и три недели был ее преданной и заботливой сиделкой. А в конце марта увез ее с собой во Флориду — на курорт Редингтон-Бич.

Почти месяц Мэрилин и Джо мирно прожили вдвоем. Они купались, собирали ракушки и камни, подолгу гуляли, рано ложились спать. Раз или два Мэрилин сопровождала Ди Маджио в Сент-Питерсберг, где находились "Янки", — и Джо, обычно такой ревнивый, гордился и своей спутницей, и восхищенными взглядами, которые бросали на нее молодые бейсболисты.

Абсолютная идиллия! Многие подумали, что любовь Джо и Мэрилин не только вернулась, но стала, пожалуй, еще сильнее, чем во времена их долгого романа и короткого брака. И поторопились заключить, что дело идет к свадьбе.

Но сама Мэрилин вовсе не была ни в чем таком уверена.

Во-первых, она понимала, что Джо в качестве друга и любовника — совсем не то же самое, что Джо в качестве мужа. И что, вновь получив на нее права, он запросто может снова стать несдержанным и агрессивным.

Во-вторых, был еще и Фрэнк…

Фрэнк Синатра, который обращался с Мэрилин если не более страстно, то уж точно более нежно, чем с любой другой своей женщиной.

Но и с Синатрой было все не просто. В конце апреля, когда Монро решила вернуться в Лос-Анджелес, он предоставил в ее распоряжение свой дом (и она жила там, пока не сняла квартиру на Норт-Доухени-драйв), однако эта любезность могла быть вызвана и дружеским расположением, тем более что сам Синатра в это время гастролировал по Европе.

Летом взаимные чувства Мэрилин и Фрэнка, казалось, разгорелись особенно ярко — но перед приемом, устроенным в честь актера Дина Мартина в Лас-Вегасе 7 июня, Синатра отдал специальное распоряжение, запрещающее папарацци фотографировать его и Монро вместе. Между тем Мэрилин очень этого хотелось, и, заметно напившись шампанским к середине приема, она делала репортерам знаки, прося все-таки тайком запечатлеть ее с Фрэнком. Но певец и его телохранители жестко пресекали все попытки.

Фрэнк время от времени встречался с Мэрилин до конца 1961 года — так, в сентябре она сопровождала его в четырехдневном океанском круизе на яхте, — но не скрывал, что не хранит ей верность. В числе прочих он ухаживал за актрисой Джульетт Проувз, на которой даже намеревался жениться (но так и не женился).

А Джо тем же летом 1961-го получил еще одну возможность доказать свою преданность Мэрилин. 29 июня в одной из больниц Нью-Йорка ей сделали операцию, удалив желчный пузырь. В Нью-Йорк Монро привез Ральф, но Джо сидел с ней в приемном отделении — и его же лицо Мэрилин увидела, очнувшись от наркоза. Затем эстафету ухода за Мэрилин приняла специально приехавшая для этого Бернис Миракл. Сестры были искрение рады встрече, пусть повод для нее был не из веселых.

В Нью-Йорке Монро не задержалась надолго. В отсутствие работы в Голливуде главным "маяком" в Лос-Анджелесе для нее стал дом доктора Гринсона. Психотерапевт становился все более и более значимым для нее человеком, все больше и больше забирал власть над Мэрилин в свои руки.

Забегая вперед, скажем: возможно, Ральф Гринсон и не был прямо или косвенно повинен в гибели Мэрилин, как считали некоторые близкие ей люди и биограф Дональд Спото. (Эту версию мы обсудим несколько позже, наряду с другими версиями смерти Монро.)

Однако очевидно, что пользы его лечение принесло не слишком много. Он ставил Мэрилин диагнозы, констатируя то параноидальную шизофрению, то (по словам домашнего врача Монро Хаймана Энгельберга) маниакально-депрессивный психоз, — а она становилась еще несчастнее. Он должен был помочь ей обрести внутреннюю самостоятельность — но стремился, чтобы она стала абсолютно беспомощной без него. И Гринсон, и Энгельберг в больших количествах прописывали Мэрилин успокаивающие лекарства. Правда, справедливости ради нужно сказать, что пациентка неплохо овладела разными хитростями из арсенала наркоманов, научилась добывать лекарства на стороне, и ни один из ее врачей не мог уследить, что именно и в каких дозах она поглощает.

Вот неполный список лекарств, которые принимала Монро в последние два года жизни: барбитураты, торазин, фенобарбитал НМС, амитал, нембутал, секонал, болеутоляющий наркотик демерол, хлоралгидрат, дексамил (смесь амфетамина с барбитуратами).

Ральф Робертс рассказывал: "Вначале она восхищалась Гринсоном, но никто из нас не думал, что он хорошо влияет на нее. Этот человек все более контролировал жизнь актрисы, указывая, кто должен быть ее другом, кого она может посещать и так далее. Но она считала, что должна претворять его волю в жизнь".

Но и сама Мэрилин сознавалась, что чувствует, будто ее доктор манипулирует ею, — и все же становится все более от него зависимой.

А Робертс знал, о чем говорит. Потому что именно он оказался первым близким Мэрилин человеком, которого Гринсон попытался отлучить от нее.

В конце лета и осенью 1961 года Ральф и Мэрилин были почти неразлучны. Собственно, она проводила с ним все время, которое не общалась с доктором Гринсоном и его домочадцами (к тому времени актрисе внушили, что она практически член семьи Гринсонов). Мэрилин звала Ральфа "братиком", и друзья говорили, что они действительно похожи на брата и сестру. Ральф поселился в отеле рядом с квартирой Мэрилин и был шофером, сиделкой, наперсником актрисы.