Жюли поднеслаобе коробки Кузьме Егоровичу. Тот, принимая, проникновенно глянул дарительнице в глаза.

Секретарь компартии Франции, наблюдая засценою и стараясь не упустить с лицаширокую улыбку, распекал своего секретаря:

– - Провоцируете скандал?

– - А как я мог отказать?
– - оправдывался секретарь Секретаря.
– Активистка! член партии с пятидесятого года. Организоваласбор средств, -аКузьмаЕгорович целовал Жюли ручку.

Тем временем очередной оратор успел завести прелюдию к очередному подарку:

– - С неослабевающим интересом наблюдая запроцессами, происходящими в Советском Союзею

– - Вот видишь!
– - упрекнул КузьмаЕгорович Эжена, едваЖюли отошла.
– Значит, есть в Париже такие женщины! Есть! Чего вас ни попросишью

Эжен поймал смешок засекшей публичный разнос хорошенькой посольской машинистки.

– - Знаете, КузьмаЕгорович!
– - вдруг приосанился.
– - Не те временапошли!
– КузьмаЕгорович взглянул наЭженас некоторым недоумением и чуть ли даже не с восхищением.
– - Посольство великой державы не обязано разыскивать кому бы то ни было гувернанток для внучек! Даже первым лицам государства! Даже если их дети разводятся с женами!
– - и Эжен бросил победный взор намашинисточку, которая давно уже занялась чем-то другим.

– - Вот как?
– - спросил КузьмаЕгорович с усмешечкою, аЭжен уже и рад был бы отказаться от опрометчивых слов, но поезд, кажется, ушел.

Оставалось упорствовать в диссидентстве:

– - Да!

– - Ну-ну, -- покивал КузьмаЕгорович, аРавиль сделал пометку у себя в блокнотике.

Взобравшись надерево и держась нанем неведомо как, Вероникарыскалателевиком сквозь приоткрытое окно банкетного зала.

– - Господин Кропачев!
– - крикнулас несильным акцентом, завидев Кузьму Егоровича.
– - Правдали, что ваш сын -- лидер рок-группы, самым жестким образом настроенной против режима?

КузьмаЕгорович (рядом стоял французский Секретарь) брезгливо прикрыл окно, вздохнул:

– - У нас прессатоже совершенно распоясалась, -- и, взяв собеседникапод локоток, продолжил конфиденциальную беседу: -- Так вот, не могли б вы по своим каналам поспособствовать, чтобыю -- кивнул наЖюли, которая с повышенным достоинством и чрезвычайным изяществом пилакофе, -- этамилая женщинапоработалагодик-другой в Москве. Для меня лично.

Французский Секретарь постарался сдержать налице изумление:

– - Но вы знаете кто она?!

– - Еще бы!
– - кивнул КузьмаЕгорович.
– - Именно поэтому. Тем более, что мне сообщили, будто онаю высокая профессионалка.

– - Что верно, то верно, -- смущенно подтвердил Секретарь.

– - Видите ли, у нас в стране сейчас возрождаются многие старые традиции, и мне хотелось бы оказаться в числе первых, которыею

– - О, да!
– - восхитился Секретарь.
– - Вы очень смелый человек, господин Кропачев!

– - У меня, конечно, тоже есть враги, -- вздохнул КузьмаЕгорович (Секретарь кивнул весьмапонимающе), -- но тот факт, что она -- коммунистка, многим из них, надеюсь, заткнет рот.

– - Коль уж вы все равно идете натакой рискю может, подобрать кого-нибудью помоложе? Молодые, правда, не очень к нам идут, но если как следует поискатью

– - Ну уж нет!
– - возразил КузьмаЕгорович твердо.
– - Возраст! Опыт! Знание жизни!

– - О вкусах, конечно, не спорят, -- развел Секретарь руками.

– - Вот и условились. С валютой у нас, правдаю -- пустил КузьмаЕгорович многоточие.
– - Сами знаетею

– - Молодая, конечно, обошлась бы вам дороже.

– - Ну?!
– - изумился КузьмаЕгорович.
– - Порядочки! Впрочем, дороже, дешевле -- это не так важно: я решил передать вам авторские праванамою последнюю книгу, вы назначите мадам достойное ее вознаграждение, анаостальноею Наостальное, -- продемонстрировал, что и ему не чуждо понимание комических ситуаций, -- купите для СССР одноразовых шприцов, -- и, взяв с подносарюмочку ликера, многозначительно поднял ее в сторону Жюли, которая расплылась в счастливой улыбке.

Во Внукове-2 шел напосадку правительственный самолет.

Несмотря нато, что было уже поздно, темно, сеялся дождик со снегом (Москварезко контрастировалас солнечным, разноцветным Парижем), коллеги Кузьмы Егоровичапо руководству страною стояли в должном составе, выстроившись в ряд, только разве шляпы надвинули несколько глубже обычного.

Самолет остановился, подкатили трап, отворилась дверь. КузьмаЕгорович показался в проеме и демократично пожал руку стюардессе. Шеренгавстречающих двинулась навстречую

А видеомагнитофон крутился назапись: в большой сосредоточенности наблюдал завстречею по цветному японскому монитору седовласый человек, которому ассистировал некто помоложе. КузьмаЕгорович здоровался, отвечал о самочувствии -- вроде бы нормально, обычно, обыденно, авместе -- чуть ли не с опаскою, и все норовил скоситься куда-то назад.

Который помоложе нараз усек странность поведения и, справившись с рядком мелких экранчиков, переключил кнопку.

Набольшой монитор сновавышел проем самолетной двери: сопровождаемая Равилем, показалась в проеме Жюли, вся обвешанная коробками, картонками, чемоданами, сумками.