Элен смотрела на него с очень странным выражением лица. Он улыбнулся.

Может быть, она сильно обиделась на его глупый комплимент насчет ее красоты – фу-ты, черт! Она очень привлекательна, и если бы у него было чуть больше свободного времени, он бы подумал о более серьезном отношении к ней. А пока – у нее не было времени для мужчин, он не находил времени заниматься женщинами.

– Действительно все это так много значит для тебя, Питер?

– Много значит! Представь себе, что ты вдруг получила возможность поговорить с Джорджем Бернардом или Гербертом Джорджем – как тебе угодно лицом к лицу. Принесет такая встреча тебе пользу? Вот так же и для меня моя работа – тогда уж я буду выбирать научную кафедру!

– Но разве ты не слышал? Профессор Рэндолф не говорил тебе?..

– Говорил мне о чем? Что за большой секрет?

– Возможно, я сказала преждевременно. Возможно, это все еще секрет.

Извини меня, Питер. Это не в моей компетенции. Спроси у профессора Рэндолфа, не спрашивай у меня.

Хаулэнд пришел в полное замешательство, его молодое лицо выглядело немного комично.

– Ладно, Элен. Раз ты так говоришь...

– Элен всегда знает, что говорит, – сказал Теренс Мэллоу, направляясь прямо к ним от двери. – И в большинстве случаев она права.

Его смазливое лицо раздражало Хаулэнда, но приходилось терпеть профессорского племянника.

– Привет, Терри, – сказала Элен и слишком уж пылко посмотрела на Мэллоу, что не понравилось Хаулэнду. Питер вдруг представил себе, как нелепо он выглядит сидящим здесь на полу, будто какой-то школьник. Он быстро поднялся, расплескав немного вина. Мэллоу посещал Элен слишком часто в последнее время – это тоже не нравилось Хаулэнду.

– Питер, – приветливо обратился к нему Мэллоу. – Мой дядя хотел бы видеть тебя прямо сейчас. Он так и думал, что я встречу тебя здесь.

Вынужденный уйти, Хаулэнд посмотрел сначала на одного, потом на другого. Бывший космический летчик – ушедший в отставку, раненный в сражении, – который усердно создавал вокруг своей персоны романтический ореол, и молодая женщина оставались наедине – это просто коробило Хаулэнда.

– Хорошо, – сказал он, с трудом собрав всю свою любезность. – Я ухожу.

Наблюдая за уходящим Питером, Теренс Мэллоу с его врожденной интуицией догадался, почему Рэндолф не поручил Хаулэнду следить за женственной Чейз.

Терри Мэллоу и Элен Чейз быстро становились друзьями. Погода внезапно испортилась, и наступила ранняя осень, а вскоре не по сезону выпал снег.

Терри и Элен проводили вместе много времени – катались на коньках, весело ездили на электронных санях, ходили на танцы, посещали публичные мероприятия, проходившие как внутри помещений, так и на открытом воздухе.

Мэллоу провел большую часть своей жизни в космосе, поэтому мог часами рассказывать Элен о Галактике, планетах, космических кораблях – тогда как Хаулэнд понятия не имел обо всем этом.

Мэллоу не терял времени и старался все больше и больше узнавать о ее работе. Как человек, она была сдержанна, застенчива и очень хороша в том смысле, что – довольно странно – даже не делала попыток флиртовать с бывшим летчиком-космонавтом. Ему нравилось это, во-первых, потому, что она была не в его вкусе, а, во-вторых, можно было свободно и спокойно беседовать с ней о ее теориях и планах, не притворяясь влюбленным.

– Она чертовски решительно настроена, дядя, – Мэллоу каждое утро пунктуально докладывал о событиях предыдущего дня. Содержанием докладов обычно были повседневные текущие дела, рассказы об общественной деятельности.

На следующий день после вечеринки у Элен Терри говорил:

– Она держит себя довольно искренне. Я хочу сказать, что всю работу по исследованию стиля Шоу и Уэллса она ведет совершенно открыто.

По-видимому, в университете к ней относятся с большим уважением.

– Я знаю – что дальше? – сказал Рэндолф раздраженно.

– А знаешь ли ты, что, если университет все-таки приобретет рукописи Шоу, которые она хочет купить с помощью фонда Максвелла, то только одно это возвысит Льюистид над любым другим учебным заведением на Земле, да даже и в космосе?

– Да в чем же такое уж важное значение всей этой дохлятины? Льюистид обладает большим престижем и чрезвычайно высокой репутацией благодаря эффективной работе своих научных факультетов. А все остальные, разные там экстрасенсы и мечтатели – они только выставляют нас на посмешище...

– Не согласен, дядя, – Мэллоу медленно покачал головой. – В Галактике есть много другого, не менее интересного, чем наука.

Такое утверждение профессор Чезлин Рэндолф считал ересью. Тем более, что слышал он это мнение от своего собственного племянника – человека, избороздившего просторы космоса и лично убедившегося в том, какие чудеса творит научная работа! Худое тело Рэндолфа напряженно вытянулось, лягушачьи глаза еще больше выпятились от злости. Он так горячо выражал свои чувства, так разволновался, что пришлось племяннику, подойдя к бару с коктейлями, налить успокоительный напиток для старика. Рэндолф взял стакан и залпом проглотил содержимое, казалось, даже не прервав своей речи. Еще долго говорил Рэндолф, но Мэллоу, наконец, удалось пробиться в его монолог.