– Примерно полчаса. Пришёл сюда, долго сидел перед книгой и, наконец, уснул. Что с тобой творится?

Монах никак не мог стряхнуть с себя сонливость. Вот это действительно было странно: никогда ещё он не был таким разбитым. Вроде бы, не болен. Занятия идут обычным чередом. О старости говорить рановато: сорок с небольшим лет – не так уж и много.

Айзала встала у него за спиной и положила ладони ему на голову. Унэн вновь вздрогнул.

– Обычный массаж, – заметила жрица. – Ничего более. Сунь, с тобой это прежде случалось?

– Вроде бы нет, – проворчал тот. Массаж начал сказываться почти сразу же. Вялость и ноющая боль в суставах начали проходить, и привычная ясность сознания постепенно возвращалась. Айзала, помнится, существенно обогатила его познания в области массажа и учения о рефлексах. Правда, самому себе Унэн сейчас не помощник. Слишком уж вялыми были пальцы, слишком сонным – разум.

– Тогда заканчивай с занятиями…много тебе ещё до летнего выпуска?

– Восемь дней.

– Вот-вот, и отправляйся отдыхать. Ты, похоже, переутомился.

Пять минут спустя жрица закончила массаж и села рядом, осторожно разминая ладони.

– Это, конечно, мысль, – монах чувствовал себя заново родившимся. – Спасибо, Айзала. Ты просто чудо.

– Никогда в этом не сомневалась, – выражение её лица не изменилось. – А тебе надо хотя бы иногда заботиться о себе. Отдых нужен всем, включая тебя.

– Хорошо, – монах встал, потягиваясь, и обнаружил, что усталость прошла бесследно. – Что посоветуешь?

– Отправлю тебя к одному из своих знакомых, – Айзала была уже в дверях. – Он достаточно словоохотлив, чтобы ты не умер от скуки и достаточно твёрд, чтобы справиться с тобой (монах усмехнулся про себя). Книгу же лучше убери. Последний месяц ты от неё не отходишь.

Монах издал неопределённый звук (возможно, означавший сомнение) и пошевелил в воздухе пальцами.

– Я бы на твоём месте попыталась заснуть, – добавила жрица. – Сейчас ты, конечно, в порядке, но вскоре усталость вернётся.

– Надо думать, – согласился Унэн, оставшись один. – Ходить во сне, надо же! Что это со мной? Не ты ли, часом, это устроила? – обратился он к безмолвной книге. Та по-прежнему не желала открываться.

Унэн приложил ухо к её обложке, и ему почудились тихие голоса, доносившиеся из её глубин.

– Рад видеть вас, Науэр, – Правитель Иглы вовсе не был тем дряхлым седобородым старцем, которого представлял Гость в мыслях. Волосы его были лишь чуть тронуты серебром и глаза были живыми и внимательными. – Аймвери прекрасный проводник. Что у вас с ногами?

– С непривычки, – ответил Аймвери. – Наш гость долго не хотел признаваться, что не привык к подобным прогулкам. К вечеру должно зажить.

– Ну что же, – Правитель жестом пригласил Науэра сесть.

Они находились примерно в трёхстах футах над поверхностью земли – внутри Иглы, конечно. Башня уходила своей вершиной в небеса, и Гостю показалось, что держалась она не без помощи магии (или как это они именуют?) – невозможно было построить такую высокую башню со столь узким основанием.

– Первый ваш вопрос я знаю, – Правитель смотрел в глаза Науэру и тот не без труда выдерживал взгляд. – Что может сделать человек, не владеющий магией, не очень сведущий в искусстве боя против могущественного противника? Я прав?

– Не вполне, – Науэр некоторое время колебался, но в конце концов решился. – Мне показалось, что рассказы о чудесах и магии Зивира несколько преувеличены. Не считая того чудовища, которое едва не проглотило нас, я не видел ничего волшебного. А вот слышать довелось немало.

Аймвери усмехнулся, но ничего не сказал.

– Вы просили Аймвери что-нибудь показать вам?

– Нет.

– Тогда бы вы поняли, почему мы избегаем пользоваться магией. И, возможно, осознали, в чём ваше преимущество перед нами.

Мысль неожиданно возникла в голове у Гостя и поразила того, словно удар молнии.

– На меня… не действует ваша магия? – спросил он почти робко, ощущая себя неучем, спорящим с мудрецами.

– Совершенно верно! – Правитель рассмеялся и несколько раз хлопнул в ладоши. – Превосходно, Науэр! Вы действительно тот, кто нам нужен. Вы неподвластны не только нашей магии, но и магии Норруана.

Аймвери вздрогнул и посмотрел на юг – там, где виднелась тёмная полоска на горизонте.

– Рядом с вами это имя можно произносить безбоязненно, – пояснил Правитель и вновь уселся. – Меня зовут Мондерел. Ваше главное преимущество – невидимость, мой дорогой друг. И мы, и Норруан привыкли полагаться на нашу магию… впрочем, мы уже переучиваемся. А вот Норруан – нет. Он всемогущ – по крайней мере, в пределах своего замка.

– И что я должен сделать? – спросил Науэр, у которого неожиданно заболела голова.