– Не могу оставаться один. Любой шум беспокоит меня. Идите и осмотрите все снаружи. Ведь я вам плачу за это.

– Уже ухожу.

Я вышел в темноту, все еще храня на ладони тепло ее кожи.

Какой я был идиот, что послал это письмо! Как мне поговорить с ней? Ее насмешливая улыбка стояла у меня перед глазами. Что, если он действительно будет спать с ней? От этой мысли у меня заныло сердце. Я знал, что опять ночь напролет не сомкну глаз.

Следующее утро началось так же, как и все предыдущие. Зерек поднялся около семи утра и не отпускал меня от себя ни на шаг.

После бессонной ночи мои нервы были на пределе, и мне стоило больших усилий сдержаться и не ударить его. Мое состояние ухудшалось еще из-за того, что, когда Рита входила в гостиную и видела нас вместе, на ее лице появлялся торжествующий оскал. Мне казалось, я вот-вот сорвусь и натворю таких дел…

Немногим позднее десяти утра зазвонил телефон. Я знал, кто это звонит, и, когда Зерек сообщил, что сюда приедет Эмми, почувствовал, что помолодел лет на десять.

– Встретить ее?

– Не надо. Я сказал, чтобы она взяла такси.

Я опять улыбнулся. Они запрутся в гостиной, и у меня будет по крайней мере часа два, чтобы поговорить с Ритой.

Миссис Зерек находилась в гостиной, когда звонила Эмми, и теперь была моя очередь торжествовать. А Рита с безразличием смотрела в окно и, видимо, злилась.

Момент окончательного объяснения приближался, она знала это.

Эмми приехала около полудня. Никогда еще у меня не было такого длинного утра, так что я встретил эту надутую рожу с огромной радостью. Я даже был готов обнять Эмми, когда увидел, что она вылезает из такси.

Я отправился в сарай колоть дрова, оставив Зерека с Ритой, и видел, как прибыло такси. Едва Эмми вошла в дом, я отложил топор. Я собирался дать им пять минут, чтобы они втянулись в разговор о делах, а затем найти Риту.

Я закурил сигарету. Мои руки дрожали, как листок на осеннем ветру; я старался унять свое сердце.

Я наблюдал за Зереком сквозь окно. Он сидел в кресле возле камина. Затем в гостиную вошла Эмми и присоединилась к нему.

Больше я не мог ждать и секунды. Отбросив сигарету, дрожа всем телом, я застыл возле двери сарая.

Появилась Рита. На ней был неизменный серый свитер и узкие брюки. Подбоченясь, она смотрела на меня.

В течение четырех-пяти секунд мы молча стояли друг против друга, словно два восковых манекена. У ее глаз было странное выражение, которого я никогда раньше не видел, но улыбка на этот раз была приветливой и искренней.

– Ты пришла ко мне?

– К тебе. И не смотри на меня так. Все будет в порядке, Фрэнк. Раньше это было бы небезопасно.

Я обнял ее, чувствуя нервные женские пальцы на своей шее. Мои губы искали ее губы. Мы застыли так и стояли целую вечность, затем я подхватил ее на руки и понес в темный угол сарая, где лежала охапка соломы.

– Дверь… закрой дверь, Фрэнк!

– К черту дверь…

Я положил ее на солому, встал на колени рядом.

– Нет! Не будь идиотом! Сюда могут войти…

На подгибающихся ногах я подошел к двери и глянул в сторону дома. Сквозь низкое окно я мог видеть блики от камина на плеши Зерека.

– Все в порядке. Они разговаривают.

– Я не хочу, чтобы они видели нас вместе…

– Что с тобой? Быстро же ты меняешь свои привычки. Мне казалось, ты терпеть меня не можешь.

Я услышал тихий смех и повернулся.

Рита лежала, наполовину скрытая соломой, руки за головой, одна нога согнута в колене.

– Ты понравился мне с первой минуты. Люблю сильных мужчин.

– Не верю. Как ты со мной обращалась? И едва не свела с ума.

– Я рада. Это мой стиль, но дело не только в нем.

– Что ты имеешь в виду?

– Когда я при первой встрече увидела, как ты смотришь на меня, то знала все наперед. Поверь, и я хотела тебя. Но Зерек! Он ревнив до невозможности. Ты не остался бы здесь и трех минут, если бы он заподозрил, что я заинтересовалась тобой. Теперь же все будет в порядке, если мы будем соблюдать элементарную осторожность. Я постоянно твердила ему, чтобы он избавился от телохранителя. Он уверен, что я ненавижу тебя.

– Ты почти добилась своего, он уже отказал мне. Если бы я не нагнал на него страха…

– Так было нужно – оправданный риск. Но потом я хотела послать ему еще одно письмо. Однако ты опередил меня.

– Ты великая актриса. И все же я до сих пор тебе не верю. Я еще помню, как ты заставила меня буквально лезть на стенку.

– Но, я считаю, это только начало, – вновь она рассмеялась. – В следующий раз, когда он поедет в Париж, я останусь с тобой. Тогда ты поверишь мне?

Мое сердце начало давать перебои.