И в самом деле юный Байтерстон убедился в его непреклонности, когда майор повел этого молодого джентльмена на прогулку. Майор, цветом лица напоминавший стилтонский сыр, и с глазами, как у креветки, блуждал, вовсе не помышляя об увеселении мистера Байтерстона, и тащил за собой мистера Байтерстона, озираясь по сторонам в поисках мистера Домби и его детей.

В конце концов майор, предварительно осведомленный миссис Пипчин, отыскал Поля и Флоренс и устремился к ним; с ними был величавый джентльмен (несомненно, мистер Домби). Когда он ворвался с мистером Байтерстоном в самый центр маленького отряда, случилось, разумеется, так, что мистер Байтерстон вступил в разговор со своими товарищами по несчастью. Вслед за сим майор остановился, сосредоточил на них внимание и пришел в восторг; припомнил с изумлением, что видел их и беседовал с ними у своей приятельницы мисс Токс на площади Принцессы; заявил, что Поль – чертовски славный мальчуган и маленький его друг; осведомился, не забыл ли Поль Джоя Б., майора; и, наконец, внезапно вспомнив о приличиях, принес извинение мистеру Домби.

– Но мой маленький друг, сэр, – сказал майор, – снова превращает меня в мальчишку. Старый майор, сэр, – майор Бегсток, к вашим услугам, – не стыдится сделать такое признание. – Тут майор приподнял шляпу. – Черт возьми, сэр, – воскликнул майор с неожиданной горячностью, – я вам завидую! – Затем он опомнился и добавил: – Простите мне такую вольность.

Мистер Домби сказал, что охотно прощает.

– Старый вояка, сэр, – сказал майор, – прокопченный, загорелый, изнуренный, искалеченный старый майор, сэр, не побоялся, что его пристрастье будет осуждено таким человеком, как мистер Домби. Кажется, я имею честь разговаривать с мистером Домби?

– В настоящее время я являюсь недостойным представителем этого имени, майор, – отвечал мистер Домби.

– Клянусь дья…, сэр, – сказал майор, – это славное имя. Это имя, сэр, – твердо сказал майор, словно ждал от мистера Домби возражений и в таком случае считал бы тяжким своим долгом оборвать его, – пользуется известностью и почетом в отдаленных британских владениях. Это имя, сэр, человек узнает с гордостью. Джозефу Бегстоку чужда лесть, сэр. Его королевское высочество герцог Йоркский говаривал не раз: «Джой не льстец. Он – простой старый солдат, этот Джо. Он чересчур непреклонен – этот Джозеф». Но это славное имя, сэр. Ей-богу, это славное имя! – торжественно сказал майор.

– Вы очень любезны, майор, и цените его, быть может, выше, чем оно того заслуживает, – отвечал мистер Домби.

– Нет, сэр, – сказал майор. – Мой маленький друг, сэр, может удостоверить, что Джозеф Бегсток – прямолинейный, простодушный, откровенный человек, сэр, вот и все. Этот мальчик, сэр, – сказал майор, понизив голос, – останется в истории. Этот мальчик, сэр, незаурядное дитя. Берегите его, мистер Домби.

Мистер Домби, казалось, дал понять, что постарается это сделать.

– Вот, сэр, еще один мальчик, – продолжал майор конфиденциальным тоном, ткнув юнца тростью, – сын Байтерстона из Бенгалии. Билл Байтерстон прежде был один из наших. Отец этого мальчика и я, сэр, были закадычными друзьями. Где бы вы ни оказались, сэр, вы только и слышали, что о Билле Байтерстоне и Джо Бегстоке. А разве я слеп к недостаткам этого мальчика? Никоим образом. Он дурак, сэр. Мистер Домби взглянул на опороченного юного Байтерстона, о котором знал столько же, сколько и майор, и произнес с самодовольным видом:

– Неужели?

– Да, таков он есть, сэр, – сказал майор. – Он дурак. Джо Бегсток никогда не смягчает выражений. Сын моего старого друга Билла Байтерстона – дурак от рождения, сэр. – Тут майор захохотал так, что стал почти черным. – Полагаю, моему маленькому другу предстоит поступить в государственную школу, мистер Домби? – оправившись, продолжал майор.

– Я еще не решил, – отвечал мистер Домби. – Вряд ли. Он слабого здоровья.

– Если он слабого здоровья, – сказал майор, – то вы правы. Только непреклонные ребята могли вынести жизнь в Сендхерсте [21] , сэр. Там мы подвергали друг друга пыткам. Мы поджаривали новичков на медленном огне и вывешивали вниз головой из окна четвертого этажа. Джозефа Бегстока, сэр, вывесили из окна, придерживая за пятки, ровно на тринадцать минут по школьным часам.

В подтверждение этого факта майор мог сослаться на свое лицо. Оно и в самом деле было таким, как будто он провисел вниз головой слишком долго.

– Но школа нас сделала тем, чем мы стали, сэр, – сказал майор, поправляя брыжи. – Мы были железом, сэр, и она нас выковала. Вы живете здесь, мистер Домби?

– Обычно я приезжаю сюда раз в неделю, майор, – отвечал этот джентльмен. – Я останавливаюсь в отеле «Бедфорд».

– С вашего разрешения, сэр, я буду иметь честь навестить вас в «Бедфорде», – сказал майор. – Джой Б., сэр, не любитель делать визиты, но мистер Домби – незаурядное имя. Я весьма признателен моему юному другу за честь быть вам представленным.

Мистер Домби отвечал очень благосклонно; и майор Бегсток, погладив по голове Поля и сказав Флоренс, что ее глаза скоро будут сводить с ума молодежь – «да и стариков тоже, сэр, уж коли на то пошло», – добавил майор, громко хихикая, расшевелил мистера Байтерстона своею тростью и удалился рысцой с этим молодым джентльменом; он вращал головою и покашливал с большим достоинством, покачиваясь и широко расставляя ноги.

Исполняя свое обещание, майор явился засим с визитом к мистеру Домби, а мистер Домби, наведя справку в списке военных чинов, отдал визит майору. Затем майор нанес мистеру Домби визит в Лондоне и снова появился в Брайтоне, прибыв туда в одной карете с мистером Домби. Короче говоря, мистер Домби и майор поладили удивительно хорошо и удивительно быстро, и мистер Домби заметил своей сестре по поводу майора, что он не только настоящий военный, но и нечто большее, ибо превосходно разбирается в вещах, не связанных с его профессией.

Наконец, когда мистер Домби явился в сопровождении мисс Токс и миссис Чик повидаться с детьми и снова встретил майора в Брайтоне, он пригласил его пообедать у Бедфорда и предварительно поздравил мисс Токс с таким соседом и знакомым. Несмотря на то, что эти намеки вызвали у мисс Токс сердцебиение, они отнюдь не были ей неприятны, ибо давали ей возможность быть чрезвычайно интересной и по временам обнаруживать растерянность и смятение, каковые она весьма не прочь была выставить напоказ. Майор предоставил ей немало удобных случаев проявить это волнение; за обедом он не скупился на жалобы, вызванные тем, что она покинула его и площадь Принцессы; и так как ему, по-видимому, доставляло большое удовольствие их высказывать, то все чувствовали себя прекрасно.