В окно веяло ночной сыростью, колюче мерцали звезды, под кроватью верещал сверчок. Все было реально, кроме светящегося человека на подоконнике.

У меня не было сил даже крикнуть, когда испускающее сияние существо прыгнуло на пол и, оставляя мерцающие следы, прошло вглубь комнаты. Потом оно не спеша разделось и улеглось на кровать. Визгливо заскрипели пружины.

Стало очень тихо, только далеко шумели сады. Дикие мысли о человеке-невидимке, о привидениях и звездных пришельцах заметались в моей голове. Все когда-то читанное в детстве фантастическое, сказочное разом всплыло в памяти. Давно забытое чувство ледяного страха перед загадочным и необъяснимым сковало меня. Я уже открыл рот, собираясь закричать пронзительно, по-детски, на весь дом, но привидение на кровати зевнуло и произнесло.

– Ох, и жрать же я хочу, братец! У тебя там не завалялся окорок килограммчика на два?

С чувством некоторого разочарования я откинулся на подушку. Загадочное существо оказалось Вацлавом Кобзиковым.

– Пойди умойся, – сказал я. – Ты светишься, как чудотворная икона.

Плескаясь под умывальником, Вацлав чертыхался:

– А я смотрю – что за идиотизм! Наш дом полыхает, хотя темень страшенная! Ну, думаю, пить надо бросать…

– Очевидно, в мел попали примеси фосфора. Егор Егорыч купил его в какой-то химической артели.

Надев тапки, я вышел на улицу. Дом действительно светился. И без того странный по своей архитектуре, он напоминал теперь какое-то сказочное видение, возникшее по мановению палочки волшебника. Башенки, крылечки, пристройки и веранды, из которых состояло наше жилище, сбились в кучу под развесистый дуб, как цыплята под крыло наседки. Так и казалось, что распахнется одно из бесчисленных окошек и выглянет русалка с распущенными по плечам волосами.

Я вздохнул. В доме было все, кроме русалок.

Егора Егорыча и его необыкновенное строение мы открыли недавно. В конце апреля в нашем общежитии по неизвестным причинам рухнул потолок и студентам предложили временно расселиться по частным квартирам.

Весь день мы с Кимом безрезультатно ходили по прилегавшим к институту улицам, и только под вечер одна старушка поведала нам о существовании «Ноева ковчега».

«Там всех принимают, – сказала она. – Каждой твари по паре».

К тому времени мы настолько устали и проголодались, что были рады обосноваться хоть в самом аду, а не только в ковчеге нашего прародителя.

Но когда глянула на меня своими подслеповатыми оконцами хижина Егора Егорыча, я был буквально очарован. Только на иллюстрациях к сказкам бабушки Куприянихи увидишь нечто подобное.

Я открыл заскрипевшую калитку, и мы с Кимом очутились в большом дворе, обрамленном множеством крылечек. На веревках, протянутых через весь двор, сушилось белье. Его было так много, что пространство вокруг напоминало лежащее на боку парусное судно. Возле калитки, прикованный цепочкой к колу, сидел зеленый петух. При нашем появлении он злобно вскочил на ноги. Этот петух-цербер окончательно покорил меня.

Какие-то люди рыли яму в углу двора. Мы подошли.

– Кто здесь хозяин? – спросил Ким.

Мужчина, довольно моложавый на вид, в тельняшке, со шрамом на щеке, воткнул заступ в землю.

– У нас республика, – сказал он, весело скаля желтые крупные зубы. – Все хозяева.

– Мы студенты. Не найдется у вас комнаты?

Бывший моряк посмотрел на нас сочувственно:

– Студент не птица, на веточке не переночует. Ну, как, ребята? Возьмем их?

«Ребята» пробурчали что-то нечленораздельное. Группа возле ямы выглядела живописно и сильно напоминала интеллигентов, роющих укрепления во времена военного коммунизма. Особенно был забавен человек с бородкой клинышком, в золотом пенсне, неумело ковырявший лопатой.

– Согласны? Ну тогда полный вперед! – воскликнул человек в тельняшке. – Идите и живите!

– Где?

– А где хотите. Вся коробка ваша.

Мы были озадачены.

– А как насчет квартплаты? – поинтересовался я.

Бывший моряк махнул рукой:

– Сколько дадите, то и мое. Какой со студентов спрос! Лишь бы все было по-хорошему. Нажмем, ребята, а то уже темнеет!

«Ребята» взялись за лопаты, и на нас больше никто не обращал внимания.

– Какой-то подвох, – сказал Ким, когда мы отошли. – Чересчур добрый товарищ.

– Мне он понравился.

Мы, как всегда, заспорили, но развеять Кимовы подозрения мне все же удалось.

В одном из закоулков дома была свободная комнатушка, и мы в тот же вечер переехали туда.