— Спасибо, Пух. Ты просто превзошёл самого себя.

— Угу, — отозвался Пух, — вышло даже лучше, чем я собирался…

Так вот, при развитии, заострении и использовании Чувствительности есть вещи, которых ни один Пятачок не должен упускать. Об одной из таких вещей мы и поговорим в следующей главе.

— В чём дело, Пятачок? — спросил я.

— Я только что шёл через полянку — там, где цветы, — ответил он, — напевая песенку. И тут появился Иа.

— Иа? И что дальше?

— Он сказал: «Будь осторожен, маленький Пятачок — вдруг кто-нибудь спутает тебя с этими анютиными глазками и поставит в вазу на каминной полке. Что ты будешь делать тогда?». Захихикал и ушёл.

— Ой, да не принимай ты Иа всерьёз. Ему просто приятно заставлять других чувствовать себя маленькими, особенно если они хоть в чём-то уступают ему. Ему кажется, что сам он при этом будет выглядеть больше, крупнее, умнее, солиднее и всё в таком роде.

— Я не против, чтобы он сам считал себя жалким, если это ему так приятно. Но зачем он распространяет это вокруг?

В каждом из нас есть что-то, что заставляет нас чувствовать себя Несчастными. Оно создаёт в нашем воображении проблемы, которых не существует, зачастую становясь причиной их возникновения. Оно усугубляет проблемы, уже существующие. Подавляет чувство собственного достоинства и пробуждает неуважение к другим. Лишает нас гордости за хорошо сделанную работу, за опрятность и чистоту. Превращает встречи в Противостояния, ожидания — в Страх и Трепет, благоприятные возможности — в Опасности, незыблемые ступени, ведущие ввысь — в Камни Преткновения. Оно проявляется в гримасах надменности и недовольства, стягивающих мышцы лица и ускоряющих процесс старения. Своей негативной энергией оно загрязняет наше сознание и распространяется вовне, подобно заразной болезни, а затем возвращается, излучаемое или отражённое другими несчастными. Так и идёт.

Норман Казинс (Norman Cousins), в течение более тридцати лет проработавший редактором «Saturday Review», описал Эффект Иа в статье, написанной им после закрытия этого журнала:

Любой успех «Saturday Review» был непосредственно связан с уважением к тому значению, которое имеют идеи и творчество в жизни интеллекта. Это уважение обретает особую ценность в свете той низкопробной халтуры, которой оказалась заражена вся наша национальная культура в течение последних лет. Такое впечатление, что происходит жестокое соревнование, особенно в сфере развлечений и издательского дела, по отысканию всё более и более низких ступеней на лестнице вкуса…

Существует любопытное мнение, что свобода так или иначе синонимична низкопробному жаргону. Когда-то люди, занимавшиеся искусством, гордились и хвастали друг перед другом своей способностью порождать и излагать идеи, критикующие социальную несправедливость и дикость. Теперь же некоторые из них, кажется, полагают, что они нанесут удар человечности только если применят достаточное количество слов из четырёх букв [iv] …

Снижение уровня языковой культуры не только отражает, но и провоцирует удаление от воспитания, культуры, цивилизованности. Малейшее разногласие становится поводом для сильных реакций. Телевидение приучило уже целое поколение американцев считать, что нормальная реакция на проявление неуважения или непочтительности — удар кулаком в лицо.

Эффект Иа может быть замечен в любом социально распространённом негативном явлении, вроде возрастающего числа «старящихся» молодых людей, чьим руководящим принципом является, вероятно, что-то вроде: «Это Не Сработает, Так Зачем Пытаться?» Или — в распространившейся сегодня моде на стиль «Концлагерь» и столь популярном нынче уродливо-костляво-сердитом Облике:

«Лобелия была одета, чтобы убить или быть убитой в этом потрясающем чёрном кожаном ансамбле, поистине пламенеющем неким террористическим обаянием. О этот шик, вызов, особый фасон, вопиющий Харлеем-Дэвидсоном. Отбрось этот нож, Лобелия! Ради всего святого! Кто-нибудь, пожалуйста, — заберите его у неё, пока она не натворила реальных бед.»

У нашего Иа было, по крайней мере, некоторое мрачноватое чувство юмора, своего рода унылый фейерверк. Современные Иа, похоже, утратили и это. И единственное, что у них всё же сохранилось, это страх. Эти Иа боятся — боятся рискнуть своим положительным эмоциональным проявлением, положительным действием, положительным соучастием в чём-либо, помимо собственного Эго. «Это глупо», — говорят они, а им никак не хочется оказаться глупыми. (Они, кажется, не против выглядеть Парализованными Страхом — лишь бы не выглядеть глупыми.) И, на беду для всех, их окружающих, есть ещё одна вещь, которой Иа не боятся: жаловаться. Они с превеликой неохотой несут свои напёрстки влаги к Фонтану Жизни, а потом ворчат, бормочут и стенают, что сами получили недостаточно.

— Привет, Иа, — сказал, Кристофер Робин, открывая дверь и выходя на улицу. — Как поживаешь?

— По-прежнему идёт снег, — уныло сказал Иа.

Так и было.

— И заморозки.

— Да ну?

— Ну да, — сказал Иа.

— Однако, — добавил он, чуть просветлев, — в последнее время нас не беспокоили землетрясения.

Сами Иа, как они утверждают, реалисты. Но реальным является то, что делается. И чем больше кто-либо создаёт и подпитывает негативную реальность, тем больше её достаётся ему самому. Иа видят только то, что хотят видеть… Например, никогда прежде в истории планеты человек не имел столько власти и столько возможностей производить разные изменения. Чтоб убедиться в этом, просто взгляните вокруг. Но Эффект Иа заставляет очень многих людей полагать, что они бессильны. И они поддаются ему.