«Я ненавижу вас, Джейк Пенлайон», — думала я.

Джейк Пенлайон! Как бы я хотела никогда его не видеть. Он принес мне столько несчастья. Здесь я была пленницей, обреченной каждую ночь на невыносимое унижение, — и все из-за Джейка Пенлайона.

Постепенно мои мысли обратились к Хани. Срок родов подходил. В первый год замужества у нее был выкидыш, и я помнила предостережения моей матери, что в следующий раз ей следует быть осторожной. Ребенок должен родиться через пару недель. Кто позаботится о ней?

Я решила встретиться с Фелипе Гонсалесом. Я редко видела его, полагая, что днем он избегает меня. Наши отношения были самыми странными отношениями, которые когда-либо существовали.

Днем он часто бывал в своем кабинете, и я решила встретиться с ним.

Дон Фелипе сидел за столом с бумагами, лежащими перед ним, и, когда я вошла, поднялся.

— Я приказал, чтобы мне никто не мешал, — сказал он.

— Я должна увидеть вас, — ответила я. — Мне нужно поговорить с вами о важном деле.

Он — всегда учтивый — снова поклонился. Я обрадовалась, что комната была темной. Мне было неловко; могу поклясться, что он тоже чувствовал неловкость. Сейчас, днем, мы были двумя незнакомцами, которые ночью становились близкими.

— Я пришла поговорить о сестре. Он успокоился. Я села, и он снова опустился в кресло.

— Как вы знаете, она скоро должна родить. Это может произойти в любую минуту. Я хотела бы знать, что можно для нее сделать.

— У нас много слуг, — сказал он.

— Ей понадобится повивальная бабка.

— В Лагуне есть повивальная бабка.

— Тогда ее необходимо привезти сюда. Моя сестра не виновата в том, что она находится здесь.

— Как не виноват и никто из нас, — подытожил он. Я раздраженно продолжала, ненавидя его бесстрастный тон и думая о его самообмане, когда он представлял меня Изабеллой.

— Нас похитили из дома ради ваших злых целей. Он поднял руку.

— Достаточно, — сказал он. — Повивальная бабка будет вызвана.

— Я полагаю, что вы ожидаете благодарности, но мне трудно благодарить вас за что-либо.

— В этом нет необходимости. Достаточно того, что повивальная бабка приедет.

Он приподнялся в своем кресле, давая понять, что я свободна. Я рассердилась за то, что мной распоряжались, и мне захотелось причинить ему боль.

— Я могу лишь молиться о том, что когда-нибудь освобожусь от вас, — сказала я.

— Это произойдет очень скоро. Я молюсь вместе с вами, чтобы мы поскорее освободились от этой утомительной обязанности.

Мой гнев был столь велик, что я чуть-чуть не ударила его.

— Вам, кажется, не доставляет большого труда выполнение этой утомительной обязанности, — выкрикнула я.

— Хорошо, что вы беспокоитесь обо мне. Но могу вас заверить, что у нас есть средства, которые при разумном использовании возбуждают желание даже у самых строптивых.

— И как долго я должна выполнять эту неприятную обязанность?

— Будьте уверены, что как только я буду уверен, что мои усилия увенчались успехом, то с большим удовольствием и облегчением прекращу свои визиты к вам.

— Полагаю, что я, скорее всего, уже беременна.

— Мы должны быть уверены, — сказал он.

— Это такое напряжение для вас. Я думала вас пощадить.

— Я не нуждаюсь в вашей жалости. Чем скорее я сделаю это, тем лучше.

— И когда вы будете уверены в том, что ваше отвратительное семя растет во мне, я смогу вернуться домой?

— Вы будете возвращены вашему законному мужу в таком же состоянии, в каком Изабелла была возвращена мне.

— Вы очень мстительный человек, — сказала я. — Ради вашей мести вы не щадите других.

— Вы правы.

— Я презираю вас за вашу жестокость, за ваше безразличие к другим, за вашу холодную и расчетливую мстительную натуру. Хотя, думаю, вас это не интересует.

— Нисколько, — ответил он с поклоном. Я вышла, но продолжала думать о нем весь день, мечтая о том, как смогу отомстить ему.

Несколько позже повивальная бабка въехала на муле во двор и ее сразу же привели к Хани. К нашей радости, женщина немного говорила по-английски. Она была средних лет и жила с семьей в Кадисе, где работали двое слуг англичан. По-английски она говорила плохо, но все же мы почувствовали большое облегчение от того, что она немного понимает нас.