— Не стройте из себя дурака, Колдунов. Я ведь могу именно так и сделать!

Против его воли на губах Колдунова зазмеилась едва заметная улыбка.

Но следующие слова полковника моментально стерли ее.

— Так вот — идите и чините свою чертову штуковину. Новый паровоз мне доставят сегодня, и как только установка будет готова к работе, мы запустим его туда, где разрушения будут самые страшные! И если мне не удалось уничтожить Вашингтон — следующий удар будет по центру Нью-Йорка!

— Неделя, — кивнул Колдунов.

— Идите.

Едва русский ученый скрылся за дверью кабинета, полковник Интифада тяжело рухнул на стул. Его мясистые волосатые пальцы тряслись от гнева. Да, цель он выбрал правильно. Вашингтон, где на один дом три парка, — это одно, но Манхеттен, где на одной миле десять небоскребов, — совсем другое! Скоро Америка узнает всю силу сокрушительного гнева властелина Лобинии.

На столе заверещал телефон, и полковник Интифада поднял трубку.

— Ну? — прорычал он. — Что там еще?

— У нас неважное настроение? — промурлыкал в трубке мягкий голос.

Маска гнева разом исчезла с лица полковника. Этот голос всегда приносил надежду.

— Привет вам, товарищ!

— Здравствуйте, полковник. Вот, вот, успокойтесь. У меня, как всегда, хорошие новости.

— Ну?! — выдохнул полковник, сжимая трубку.

— Карбонизированный углерод уже готов отплыть к вам.

— Это не просто хорошо, а прекрасно, товарищ! Сколько судеб будет зависеть от этого. О, многие тысячи судеб! — Полковник устремил орлиный взор на карту, висевшую на стене.

— Всегда рад оказать услугу. Собственно, в этом и есть смысл моего существования. Вы, конечно, потрудитесь проследить за тем, чтобы оговоренная сумма была переведена до отправки на мой счет в Цюрихе?

— Немедленно займусь этим.

— С вами приятно иметь дело, мой дорогой. Могу я еще чем-нибудь помочь вам?

— Да... в данный момент я занят покупкой локомотивов.

— Сможете выслать характеристики?

— Самые большие модели и только европейского выпуска. Рабочее состояние не обязательно. Единственное условие — чтобы крутились колеса.

— Звучит странновато.

— Но я ведь знаю, что могу положиться на абсолютную конфиденциальность ваших услуг.

— Безусловно. Мы и существуем лишь для того, чтобы удовлетворять потребности покупателей. А сколько вам нужно?

— Столько, сколько сможете достать. Боюсь, что в моей стране в ближайшие несколько лет будет ощущаться сильный недостаток в этих средствах передвижения.

— Предварительную информацию получите к концу дня. Еще что-то?

— Нет. Благодарю, мой друг.

Когда такси с Чиуном и Римо остановилось у ворот санатория “Фолкрофт”, было около полуночи.

— Сдача с сотни долларов будет? — осведомился Римо.

Водитель обратил к нему перекошенную от ярости физиономию.

— Ты этим дерьмом себе глотку заткни! Я вам, как вы сели, прямо сказал, сколько это будет стоить, и не финтите! Полсотни баксов — и ни центом меньше! Так что давай гони!

— На вашем месте я бы попридержал язык, — заметил Чиун сварливо.

— И ты, старый засранец, заруби себе это на своем корявом носу! Полсотни баксов, значит, полсотни! А сдачу с сотен, понимаешь, я с собой не вожу — довольно меня всякие козлы вроде вас пошмонали!

— Сколько ты думаешь дать ему на чай, папочка? — спокойно спросил Римо.

— На чай он только что получил мой совет, — пробурчал Чиун.

— Верно, — подумав, согласился Римо.

Неторопливым движением он извлек из кошелька стодолларовую банкноту, так же неторопливо сложил ее ровно пополам и, оторвав одну половинку, протянул ее водителю.

— Это что еще за дерьмо?! — взвыл тот.

— Опять это слово! — Чиун поморщился. — Оно, наверное, ему очень нравится. Оно как нельзя больше подходит для его грязной пасти.

— Это полсотни долларов, как ты просил, — улыбнулся Римо. — Пятьдесят баксов. Сдачу можешь оставить себе.

— Да у меня нигде это дерьмо не возьмут!

— Ты же даже не пробовал, — возразил Римо, покидая обшарпанный экипаж.

Таксист взялся за ручку дверцы с явным намерением открыть ее, но не успел: Чиун легонько хлопнул по ней снаружи. Незадачливый возница был резко отброшен вправо — тазом он вдребезги разнес счетчик, а головой врезался в правую дверь. Дверь не открылась: Римо придержал ее пальцем и, зайдя спереди, отвесил несильный пинок по бамперу.

Машина покатилась вниз, визжа бесполезными тормозами. К счастью, схватиться за руль перед поворотом пришедший в себя шофер успел вовремя. Взревел двигатель, и злополучная колымага пропала с глаз.