Шейла Брунсвик уже сидела за столом. Мало того, она – неслыханное дело! – стояла перед зеркалом и пристально себя в нем рассматривала.

– Привет! – бросила с порога Шеннон. – Что тут у нас случилось? Все носятся, как будто президент с минуты на минуту объявит о том, что Северная Корея запустила в нашу сторону ракету!

– Это было бы не самым худшим вариантом, – пробормотала Шейла, подкрашивая губы. – Тебе нравится моя помада? А брови?

Может быть, их стоит немного проредить? Ну же, ты ведь у нас специалист.

– Что с тобой, Шейла? Куда ты собираешься? К нам пожаловал саудовский шейх, спешно отыскивающий кандидаток на роль четвертой жены?

– А ты разве не знаешь?

– Не знаю. Но буду знать, если ты мне скажешь. Ну, что произошло?

Шейла вздохнула, закрыла глаза и театральным тоном произнесла:

– Нас продают!

– Продают? Как это? Кому?

– Ничего пока не известно. Слухи ходят самые разные. На десять часов назначено общее собрание. Больше я ничего не знаю.

– Неужели? – Шеннон усмехнулась. – А чего ж ты вертишься перед зеркалом? Уж не затем ведь, чтобы произвести впечатление на старика Бертона!

Если Шейла и смутилась, то не подала виду.

– А что тут такого? Если сменится владелец, начнется большая реорганизация. Держу пари, половина тех, кто работает в «Ньюс» сейчас, завтра окажутся безработными. Так что надо произвести впечатление.

– Но на кого? А если владельцем станет женщина?

– Полагаю, что нет. – Шейла поправила воротник белой блузки. – Вообще-то у меня есть кое-какие предположения на этот счет, но я пока придержу их при себе.

– Да-а, – протянула Шеннон, становясь перед зеркалом рядом с коллегой. Утром, собираясь на работу, она надела привычные вельветовые брючки с потертостями на коленях и обтягивающий свитерок из тонкой шерсти. – Жаль, я не сообразила принарядиться. Ну да ладно, как-нибудь переживу.

Она прошла к столу и включила компьютер – надо познакомиться с отзывами на ее последнюю рубрику. Читатели оставляли порой весьма нелестные послания, но все же чаще всего ее рубрика удостаивалась похвал и одобрительных откликов. Потом наступил черед электронной почты. Зачитавшись, она даже не заметила, как стрелки часов подползли к десяти.

– Эй, нам пора.

Шеннон вскинула голову – Шейла уже стояла у двери, держа под мышкой тоненькую папку.

– Где сбор?

– Как обычно, в главном зале. Поторопись, а то мест не хватит и придется стоять.

Им повезло – свободные стулья еще оставались. Впрочем, уже через несколько минут народу в относительно небольшом помещении собралось столько, что пришедшим последними ничего не оставалось, как расположиться у стены.

Обменявшись приветствием с сидевшими рядом, Шеннон обвела взглядом собравшихся и замерла от удивления – во главе длинного полированного стола, между Бертоном и генеральным менеджером Диком Гвардиолой, расположился не кто иной, как ее недавний знакомый Винсент Эбернотт.

Интересно, а он что тут делает? Неужели…

В этот момент Эбернотт посмотрел на Шеннон. Их взгляды встретились, и все мысли вылетели у нее из головы. Шеннон почувствовала, как заливается краской лицо, а по спине бегут мурашки. С ней явно творилось что-то неладное. Еще минуту назад она шутила и смеялась, а теперь, как зачарованная, не могла отвести глаз от сероглазого мужчины.

Словно не замечая, что с ней творится, Эбернотт улыбнулся и едва заметно кивнул.

Дик Гвардиола, как всегда в строгом сером костюме, бледно-голубой рубашке и в синем, в тонкую полоску галстуке, поднялся, поправил модные, без оправы, очки и, откашлявшись, сухо произнес:

– Мы собрали вас для того, чтобы сделать важное сообщение. – Он умолк, обежал взглядом замерший в напряженном ожидании зал и, убедившись, что никто не отвлекается, продолжил: – Не буду ходить вокруг да около, это, как вы знаете, не в моих правилах. Главная новость заключается в том, что наша газета, предприятие, которому мы все отдали немало сил и времени, проект, ставший главным делом жизни для многих из присутствующих здесь, меняет владельца.

Дик Гвардиола сделал паузу, понимая, что сообщение требует осмысления. По залу прокатился приглушенный рокот взволнованных голосов.

– Понимаю ваши чувства, леди и джентльмены. Вы, разумеется, хотите знать детали. Прошу вас запастись терпением и предоставляю слово новому владельцу «Ньюс» мистеру Винсенту Эбернотту.

Владельцу?

– Ты слышала?! – взволнованно шепнул на ухо Шеннон сидевший справа фотограф Том Шенкли. – Он ведь занимался раньше только менеджментом, верно? Какого черта… Ничего не понимаю. Разве что…

– Спасибо, Дик. – Винсент Эбернотт поднялся и, обменявшись рукопожатием с Гвардиолой, повернулся лицом к залу. – Полагаю, кое-кто из вас кое-что обо мне слышал. Прежде всего хочу рассеять ваши опасения. Я не собираюсь устраивать реорганизацию, размахивать метлой и делать прочие малоприятные жесты. В ближайшие две недели все останется по-прежнему. Считаю своим долгом…