– Прекрасный вид, – заметил он по-английски.

Пятью этажами ниже над рекой изгибался мост Жака Картье, по которому ползли крошечные автомобильчики. Действительно, прекрасный вид.

– Помогает забыть о крошечных размерах кабинета.

Я проскользнула между Райаном и столом и села на стул.

– Сон разума опасен.

– Побитые голени возвращают меня к реальности. – Я повернулась на стуле и скрестила ноги на оконном карнизе. – Это пожилая женщина, Райан. Застрелена в голову.

– Возраст?

– По-моему, не меньше семидесяти. Может, даже семьдесят пять. На лонном сращении множество наростов, но в этом отношении люди разные. У нее был запущенный артрит и остеопороз.

Райан открыл рот и поднял бровь:

– Французский или английский, Бреннан. Только не врачебная терминология.

Его глаза сияли голубым светом, как экран «Windows-95».

– Ос-те-о-по-роз, – по слогам повторила я. – На рентгеновских снимках видно, что трубчатые кости слишком тонкие. Трещин я не заметила, но нескольких обломков длинных костей не хватает. Бедро – типичное место для перелома у женщины преклонного возраста, потому что туда переносится основной вес. У жертвы все в порядке.

– Белая?

Я кивнула.

– Что-нибудь еще?

– Похоже, она несколько раз рожала.

Голубые лазеры изучали мое лицо.

– На задней части каждой лонной кости борозда размером с Ориноко.

– Здорово.

– И вот еще что. Думаю, она уже лежала в подвале, когда начался пожар.

– Как так?

– Под телом не оказалось мусора с верхнего этажа. Я нашла несколько крошечных кусочков ткани между жертвой и землей. Похоже, женщина лежала прямо на полу.

Он задумался.

– Выходит, кто-то застрелил бабулю, затащил ее в подвал и оставил там поджариваться?

– Нет. Выходит, что бабуля получила пулю в лоб. Кто стрелял, я не знаю. Может, она сама. Это уже твои заботы, Райан.

– Ты не нашла рядом пистолета?

– Нет.

Тут в дверном проеме появился Бертран. Если Райан выглядел вычищенным и выглаженным, то морщинистой кожей его партнера можно было шлифовать драгоценные камни. Бертран носил розовато-лиловую рубашку под цвет узорчатого галстука, лавандовый с серым твидовый пиджак и шерстяные брюки точно на полтона темнее.

– Что у тебя? – спросил Райан напарника.

– Ничего нового. Они будто возникли из разреженного воздуха. Никто точно не знает, кто же, черт возьми, жил в том доме. Мы все еще пытаемся разыскать парня из Европы, которому принадлежит земля. Соседи через дорогу время от времени видели пожилую леди. Но она никогда с ними не заговаривала. По их словам, пара с малышами появилась только несколько месяцев назад. Их редко видели, имен так и не узнали. Женщина, живущая чуть дальше по дороге, думала, что они из какой-то группы фундаменталистов.

– Бреннан говорит – наш Доу оказался Джейн. Как в «Крошке Джейн». Семьдесят.

Бертран вопросительно посмотрел на него.

– Ей около семидесяти.

– Пожилая леди?

– С пулей в голове.

– Без шуток?

– Без шуток.

– Кто-то застрелил ее и поджег дом?

– Или бабуля спустила курок после того, как начала готовить барбекю. Но тогда где же оружие?

Когда они ушли, я проверила запросы на консультации. В Квебек прибыл сосуд с пеплом: кремированные останки пожилого мужчины, умершего на Ямайке. Родственники обвинили крематорий в подмене и принесли пепел следователю. Он хочет знать мое мнение.

В ущелье рядом с кладбищем Кот-де-Неж найден череп. Высохший и побелевший – возможно, из старой могилы. Следователю нужно подтверждение.

Пелетье хочет, чтобы я взглянула на ребенка и подтвердила смерть от истощения. Здесь понадобится микроскопия. Тонкие пластинки костей надо укрепить, окрасить и положить на стекло, потом можно изучить клетки под увеличительным стеклом. Для младенцев характерна высокая гибкость костей, так что я буду искать следы необычной пористости и ненормальные изменения в гистологии.

Из лаборатории гистологии прислали пробы. Я посмотрю рентгеновские снимки и скелет, но он еще слишком размокший, чтобы удалять разложившиеся ткани. Кости младенца слишком хрупкие, так что перегонку лучше не использовать.

В общем, ничего срочного. Можно открывать гроб Элизабет Николе.

Съев размороженный сэндвич с йогуртом в кафетерии, я спустилась в морг и попросила перенести останки в третий кабинет, потом пошла переодеваться.

Гроб показался даже меньше, чем прежде: всего метр в длину. Левая сторона сгнила, крышка провалилась внутрь. Я смахнула землю и сделала пару снимков.