Майор медленно сел за свой письменный стол.

— Вам-то какой интерес, Проскер?

Проскер продолжал улыбаться.

— Я надеялся, что вы мне это и объясните.

В среду, в девять часов вечера, два дня спустя после встречи у майора Айко, Дортмундер пришёл в «Бар-и-Гриль» и кивнул головой Ролло.

— Рад тебя видеть, — приветствовал тот.

— Остальные на месте?

— Все, кроме пива с солью. Твой стакан бурбона там.

— Спасибо.

Дортмундер прошёл в помещение, где вокруг стола сидели Келп, Гринвуд и Чефуик. В свете свисавшей с потолка на чёрном проводе лампы лежали многочисленные вещественные доказательства готовящегося преступления: фотографии, схемы и планы Пятой авеню. Сорок шестой улицы и банка.

Дортмундер сел около пустого стакана, обменялся приветствиями с присутствующими и налил себе бурбона.

— Ну, что вы думаете?

— Трудно, — ответил Келп.

— Паршиво, — сказал Гринвуд.

— Согласен, — кивнул Чефуик. — А ты как полагаешь, Дортмундер?

Открылась дверь, и вошёл Марч. Он, занял свободный стул и, потупившись, произнёс:

— Проклятые пробки? Не то я был бы здесь раньше всех.

— Вопрос: сумеем ли мы потом смыться? Твоё мнение, Марч?

— Оттуда не уйти, — весомо сказал Марч, — это уж точно. Возьмите светофоры — на каждом перекрёстке, и все всегда красные. Если ехать но Сорок шестой к Мэдисон, застрянешь посреди первого же квартала. На Пятой авеню получше — там «зелёная волна», но движение такое напряжённое, что больше тридцати не дашь. Разве можно смыться при скорости тридцать в час?

— А ночью? — подсказал Дортмундер.

— Полегче, — признал Марч, — но светофоров не меньше. К тому же в центре полно полицейских, так что там не очень-то нарушишь. Но даже если и пойдёшь на красный, то в тебя непременно кто-то врежется. Нет, что днём, что ночью, на машине оттуда не уйти.

— Снова на вертолёте? — предложил Гринвуд.

— Я уже думал, — ответил Келп, — но это не выход. Здание имеет сорок этажей, а банк находится в нижнем. Нельзя посадить вертолёт на улице, а если посадить его на крышу, потом придётся уходить на лифте, что нежелательно, потому что полицейским достаточно отключить питание, чтобы подобрать нас как сардинок в консервной банке.

— Ясно, — сказал Марч. — Удрать с угла Сорок шестой улицы и Пятой авеню невозможно.

Дортмундер кивнул и повернулся к Чефуику.

— А замки?

Чефуик покачал головой.

— Я не опускался в хранилище, но судя во тому, что я видел на этаже, они не из тех, которые легко взломать. Понадобиться пластиковая бомба и, вероятно, придётся просверливать дыры.

Много времени и много шума.

Дортмундер опять кивнул и посмотрел на Келпа и Гринвуда.

— У вас есть предложения, идеи?

— Я думал о том, чтобы пройти через стены, — сказал Келп, — но это тоже невозможно. Бронированная комната в подвале окружена камнем, электрическими кабелями, канализацией и ещё бог весть чем. А железобетонные стены толщиной в два с лишним метра снабжены системой, вызывающей тревогу прямо в комиссариате полиции. В этом же районе.

— Я представил себе, что произойдёт, если мы просто войдём, вытащим оружие и заявим, что это ограбление, — сказал Гринвуд.

— Прежде всего нас сфотографируют. Вообще-то меня это не смущает, но только не там. К тому же все служащие здания имеют под рукой кнопки тревоги на своих рабочих местах. Вход в хранилище всегда заперт, если кто-нибудь не входит в него или не выходит. Там две двери с решётками и коридор между ними; они никогда не открываются одновременно. Полагаю, внизу у них есть и ещё какие-нибудь сюрпризы. Даже если удастся составить план, как благополучно убраться оттуда, всё равно работа невыполнима.

— Это точно, — согласился Дортмундер. — Я только хотел узнать, не подумал ли кто о чем-нибудь, что не пришло мне в голову.

— Похоже, нет, — признал Чефуик.

— Другими словами, всё кончено? Мы отказываемся? — спросил Келп.

— Я этого не говорил, — заметил Дортмундер, — я не говорил, что работа невыполнима. Ясно лишь, что мы не сумеем её выполнить. Атака «в лоб» тут ничего не даст. Нам удалось выудить у Айко грузовики, вертолёт, локомотив и, я уверен, мы могли попросить у него бог весть что. Но он не в силах дать нам ничего такого, что поможет делу. Он даст нам танк — но и это не выход.

— Потому что с ним не удрать, — заметил Марч.

— Точно.

— Тем не менее, было бы интересно повести танк, — задумчиво проговорил Марч.

— Подожди минуту, — вмешался Келп. — Дортмундер, когда ты говоришь, что никто из нас не может выполнить эту работу, это означает, что работа невыполнима.

— Нет, не обязательно, — возразил Дортмундер. — Нас здесь пятеро, и ни один из пятерых не в состоянии достать этот изумруд из банка. Но это не означает, что никто на свете не в состоянии достать его.

— Ты хочешь ввести в игру нового? — спросил Гринвуд.

— Я хочу обратиться к специалисту, — ответил Дортмундер.

— На этот раз мы нуждаемся в специалисте в совсем другой области.

— Какого рода специалист? — спросил Гринвуд.

Келп добавил:

— Кто?

— Великий Миазмо, — провещал Дортмундер.

Наступило молчание, потом все начали улыбаться.

— Здорово, — одобрил Гринвуд.

— Ты хочешь обработать Проскера? — спросил Келп.

— У меня нет доверия к Проскеру, — ответил Дортмундер.