Шрифт:
— Ну что ты так рвешься наверх? Что ты так напрягаешься?
— Времени нет, — тяжело отдуваясь, отвечу я.
— О чем ты говоришь? Ты же молодой еще!
— Уф-ф! — брошу я гири. — В нашей сонной отчизне молодость — всегда или льгота для лентяев, или стыдный порок для достигателей…
— Ты думаешь, в мире по-другому?
— Мир, Серега, это не только пространство. Это — время… Царь Александр Филиппыч Македонский к тридцати трем годам завоевал полмира и умер. Иисус Христос в этом возрасте создал Новый Завет, был распят и вознесся. А наш былинный герой Илья Муромец только слез с печи и пошел опохмеляться. А мне уже больше годков натикало…
— Ты хоть не опохмеляешься…
— Бог миловал… Все, пошли мыться.
…Мы медленно плыли в голубой прохладной воде бассейна, и я говорю Сергею, а доказываю себе:
— Все, что человек способен сделать, он совершает в молодости. У нас с тобой сейчас — полдень жизни. Еще чуть-чуть, и незаметно начнет подползать старость, противная, больная, стыдно-беспомощная… Серега, с годами человек становится хуже — мозги киснут и душа съеживается.
Серега бросился на меня, пытаясь слегка притопить, и орал дурашливо:
— Хуже старости, Хитрый Пес, человека разрушают власть и деньги. Он становится злым и агрессивно-подозрительным…
Я вынырнул, со смехом отмахнулся:
— У тебя нормальная идеология бедного человека…
— Может быть! — смеется Серега. — Нам не понять друг друга. Ты-то миллиардер, а я уже давным-давно пока еще нет…
Кот Бойко: уевище
— Але, подруга! — Я поцеловал Лору в шею. — Ты работу не проспишь?
— Что я, с ума сошла, сегодня на работу переть? — Лора вылезла из-под простыни, взяла с тумбочки свои фасонистые очки. — А сколько времени?
— Семь-двадцать. А что скажешь на работе?
— Ничего. Шефу своему позвоню, отговорюсь. Он у меня с понятием. Если бы не приставал с глупостями — цены бы ему не было…
— Секс-обслуживание в контракт не входит?
— Ты бы взглянул на шефа — по нему курс эндокринологии учить можно. — Лора встала с тахты и сообщила, как вердикт вынесла: — Сейчас из тебя человека буду делать.
— Уточните, мадам? — насторожился я.
— Отпарю тебя, как старые брюки, отглажу, отмою, подстригу — станешь лучше нового! — Лора смотрела на меня с улыбкой, но говорила твердо: — Такой причесон забацаем — полный улет! Как у Зверева, только забесплатно…
— Сказка! — восхитился я. — Волшебный сон!
— У тебя денег, ловчила, наверняка нет? — спросила утвердительным тоном Лора.
Я показал на смятую пачку на столе.
— Чепуха! — махнула рукой Лора и с энтузиазмом сообщила: — А у меня есть тысяча шестьсот «у.е.».
— Это что такое? — удивился я.
— Баксы официально называют «условные единицы»…
— По-моему, доллар — это не условная, а очень конкретная единица, — возразил я. — Совсем с ума посходили — полное уевище…
— Ну, не важно! Условные, безусловные! Когда их нет, они, наверное, условные. А так — важно, что есть! Значит, приводим тебя в божеский вид, я звоню на службу — быстро отбиваюсь, мы завтракаем… — Лора замолкла и мечтательно закрыла глаза.
— И что дальше? — опасливо спросил я.
— Едем в город и одеваем тебя с ног до головы! Чего ты смеешься, обормот? Не веришь, что за кило-шестьсот можно фирмовый прикид собрать? Я такие места знаю! Не веришь? Давай собирайся, берем деньги и едем…
Я обнял ее, прижал голову Лоры к своему плечу, чтобы она не видела моего лица. У меня было сейчас наверняка плохое, слабое лицо, морда утешаемого слабака, сентиментальная патока заливала мой разбойный фэйс. Мой приятель Фотокакис наверняка сказал бы, что у меня влажно заблестели глаза. Просто срам!
Как странно возвращаются к нам наши поступки!
Как давно мы сбежали с дачи Толика Туранды, который, оказывается, доводится Лоре приемным дядей. В машине не только жить, в ней ехать было невыносимо из-за жуткого холода — мы, крепко обнявшись, грели друг друга.
Марины уже не было со мной, перегрелись и напряглись отношения с Хитрым Псом, и Верный Конь Серега отбыл на службу в Интерпол. А дела мои были на таком стремительном и опасном взлете, что я не хотел на всякий случай ночевать дома.
— Поехали в Питер, — предложил я тогда Лоре.
— Поехали, — сразу согласилась она. — А зачем?
— Поспим в гостинице, согреемся. Одежонку купим. А?
— Хорошо. Но ко мне — согреться — ближе…
— А ты где живешь?
— Снимаю квартиру в Теплом Стане.