— Ох, елки! — хлопнул себя по лбу Егор Ильич. — Катерина, это моя домработница, вчера в город уехала… Чаю в кабинет подать некому. Придется нам с тобой Сережа, самим… Ты не против, если мы на кухню переберемся? Чайку вскипятим. Ты вон весь мокрый…

— Егор Ильич, да о чем речь? — я развел руками. — Готов следовать за вами, куда прикажете!

— Тогда подъем, и на кухню шагом марш! — рассмеялся старик.

Перебравшись на кухню, Чижов включил в розетку электрический никелированный чайник. Поставил передо мной большую вазочку с печеньем, несколько цветных "розеток" с вареньем.

— Сахар предпочитаешь или мед? — спросил он меня.

— Сахар.

Открыв дверку большого холодильника "Хитачи" — не чета родительскому "Саратову" — Чижов достал из его холодного чрева запотевшую трехлитровку с молоком.

— Может молочка? Утром принесла молочница. Парное, даже остыть как следует не успело.

— Нет, спасибо! — отказался я. — А вот в чай добавлю.

Старик отключил закипевший чайник и щедро плеснул кипятка в две огромные кружки.

— Люблю пить чай из больших кружек, — пояснил он. — За разговором…

— Я тоже… из больших люблю.

— Вот и хорошо! Ну, что Сережа, — с шумом отхлебнув горячий напиток, произнес писатель, — прочитал я твои романы. — Скажу честно — сумел ты удивить старика!

— И как вам?

— Знаешь, Сережа, не смотря на твой возраст, твои произведения очень серьезные… Если бы я не знал, что их написал школьник, решил бы, что это работа взрослого, зрелого мужчины.

— Мне все об этом говорят, — развел я руками. — Но я не понимаю, причем тут мой возраст? Островский в шестнадцать лет полком командовал! А после выдавал такие романы… Что я сделал в свои годы в сравнении с ним? — А что, неплохо сказал. Кажется, я начинаю вживаться в роль.

Чижов покачал головой:

— Мне понятна и близка твоя позиция. В среде нынешней молодежи такое стремление… Эти мысли подвигли тебя заняться творчеством? Ведь, наверное, большинство твоих сверстников развлекается, в то время как ты работаешь?

— Развлекается, — согласился я. — До недавнего времени я не сильно от них отличался. Но потом что-то случилось со мной… — Я криво усмехнулся, вспоминая, что на самом деле случилось. — Меня как будто подменили…

— Ты взрослеешь, — произнес Егор Ильич. — Уровень твоих текстов меня поразил, — вновь повторил Чижов. — Качественно, профессионально… Тексты настоящего, сложившегося автора… Я все еще не могу поверить, что их автор настолько молод. Ну да ладно, — он махнул рукой, — скажи мне честно: "Соломенная жесть" это… — он замялся.

Я понял с полуслова, о чем хотел спросить старый писатель.

— Это подражание Вам, мэтр. Вы самый любимый и уважаемый мною автор! И "Соломенная жесть" — попытка приблизиться к вашему "Стальному мху".

— Я так и понял. — Польщено кивнул Егор Ильич. — Аналогии налицо.

— Весь роман пропитан ими. Это попытка приблизиться к Вам… Это как в изобразительном искусстве — молодые авторы копируют картины великих мастеров. А вы, Егор Ильич, именно такой великий мастер! — Я не прекращал подслащивать пилюлю. Лесть благотворно действует на людей и позволяет быстрее добиться нужного результата.

— Ох, молодой человек, — покачал головой старик, видимо раскусив мою уловку, — не нужно мне льстить.

Но я видел, что старик доволен.

— Я знаю, на что способен, — продолжил он. — И, ознакомившись с вашим творчеством, знаю, на что способны вы! Роман хорош! Крепкий, свежий, смелый… Хотя, на мой взгляд, слишком смелый…

— Егор Ильич, наступают новые времена… Они требуют несколько иного подхода и взгляда на многие вещи.

— Да-да, — согласился Чижов, — перестройка, гласность. Я понимаю.

— Вот вы скажите, если бы в те годы… В годы тотальной цензуры… У вас появилась возможность… Вы бы не воспользовались?

Чижов по-старчески пожевал губами.

— Хм… Многие уезжали за границу, чтобы там…

— О них я не буду говорить. Легко быть патриотом вдали от родины…

— Не так все просто… — задумчиво произнес Чижов. — Вы, молодежь, дети перестройки слишком поспешно делаете выводы. Как бы я поступил? Не знаю, — он развел руками. — Но скажу одно — мне не за что краснеть…

Старик оказался чудесным собеседником, к тому истосковавшийся по общению с собратьями по цеху. День пролетел незаметно. В назначенный час за мной заехала Ольга Борисовна. Старик, как и обещал, угостил её чаем.

— Вот что, юноша, — сказал Чижов на прощание, — ваши романы нужно издавать. Я дам вам рекомендацию. В ближайшее время я постараюсь связаться с Андреем Васильевичем Яковлевым — моим большим приятелем и главным редактором издательства "Трудовые резервы". В мое время он возглавлял отдел фантастики. "Трудовые резервы" это, конечно, не "Лениздат" и не "Советская Литература"… Но для дебютного романа — это неплохой старт.

— Егор Ильич, я не знаю, как вас благодарить! — расчувствованно произнес я.