Шрифт:
— А что с Юсуповым делать? Отозвать парней?
— Ни в коем разе! — возразил Горчевский. — Пусть продолжают. Нам должен быть известен каждый его шаг, привычки, излюбленные места…
— Понял, Вольдемар Робертович. Ну, я пойду? У меня еще две пары…
— Давай, Аркаша, я на тебя надеюсь!
Утренний развод в 16 отделе начался не совсем обычно: все время, пока майор Сидоренко заслушивал доклады сотрудников, старлей Петрушин не переставая чесался, чем нервировал жутко нервировал старшего по званию. Наконец Сергей Валентинович не выдержал и взорвался:
— Петрушин, да чего ты чешешься, словно пес шелудивый?! Чесотку подхватил?!
— Не знаю, — виновато пожал плечами Слава. — Ничего не могу с собой поделать. Кожа зудит — спасу нет! — пожаловался он начальнику.
— Так в поликлинику сходи, проверься! Анализы какие-никакие сдай! На сегодня я тебя освобождаю…
— Здравствуйте, товарищи офицеры! — В кабинет Сидоренко заглянул генерал Кузнецов, привлеченный громкими восклицаниями майора.
— Здравия желаем, товарищ генерал! — нестройным хором отозвались сотрудники отдела.
— Что за шум, а драки нет? — полюбопытствовал Кузнецов. — И чего это ты, майор, Петрушина от задания освободил?
— В целях профилактики заразных заболеваний, товарищ генерал, — ответил Сидоренко.
— Это каких же? — прищурился Кузнецов.
— Не знаю, например чесотки или лишая, какого. Чешется Петрушин…
— Что ты сказал? — неожиданно взволнованно переспросил Кузнецов. — Чешется?
— Так точно, чешется, товарищ генерал! — с готовностью подтвердил майор. — Пусть в больницу сходит, анализы там…
— Помолчи-ка, майор! — попросил генерал. — Ну-ка, Слава, сними рубашку.
— Товарищ генерал, — неожиданно застеснялся старлей, — может не надо? Я лучше к доктору…
— Ну-ка цыть! — внезапно рявкнул Кузнецов. Петрушин вздрогнул — такой реакции от тщедушного, всегда спокойного генерала он не ожидал. — Рубаху долой! — тоном, не терпящим возражений, вновь повторил Кузнецов.
Петрушин, не рискнув больше пререкаться с генералом, стянул рубашку. Все тело лейтенанта было обильно покрыто разнообразными затейливыми татуировками: оккультными знаками, пентаграммами, рунами. В районе некоторых знаков кожа была покрыта сыпью, в некоторых местах припухла и покраснела.
— Ох, молодняк! — горестно вздохнул генерал. — Скажи мне, Петрушин, зачем тебя всеми этими наколками разрисовали? Думаешь, это модно, прикольно, или чтобы перед девками форсить? Это твоя защита, дурья голова, которую не так давно кто пытался взломать самым наглым образом! — метал молнии генерал. — Эх, черт, вот пересменка так пересменка… Как же все это не вовремя! Сегодня вечером все, сводные от заданий ко мне в кабинет. Нужно вас немного уму-разуму поучить! Сидоренко!
— Я, товарищ генерал!
— Ты себе защитные татуировки нанес?
— Я…
— Ты-ты!
— Никак нет… Я думал…
— Черт, что же мне с вами делать? Значит так, после совещания — к "умникам" в лабораторию! Чтобы к вечеру был похож на Петрушина!
— Но я…
— Выполнять! — опять рявкнул генерал, да так, что задрожали оконные стекла.
— Есть, как Петрушин!
— Так, Слава, — генерал повернулся к старлею, — теперь вспоминай, когда чесотка началась?
— Да сразу после посещения института, где Кремнев работает…
— Ты что, разговаривал с Кремневым? — опешил Сергей Валентинович.
— Нет, — мотнул головой парень, — я с деканом его пообщался, э-э-э… Горчевским Вольдемаром Робертовичем. Представился сотрудником ФСБ, типа интересуюсь характеристикой Кремнева… В связи со старым делом… Ну, когда сам Кремнев был нашим коллегой…
— А с Кремневым ты случайно не сталкивался? — уточнил генерал. — В коридоре там, либо еще где? Может ты его просто не заметил?
— Обижаете, товарищ генерал! — покраснел Петрушин. — Точно не сталкивался! Вот ей-ей…
— Значит, декан… Так, ребятки, дело принимает серьезный оборот! Чтобы так воздействовать на защиту, силушка нужна не мерянная! Серьезный ведун работал…
— Колдун? — переспросил Сидоренко.
— Называй, как хочешь, но это явно не дилетант, — ответил генерал. — Я такой работы лет сто не встречал. Берите под наблюдение этого Горчевского. Только близко к нему не приближайтесь — на расстоянии работайте. Защиту, у кого её нет — поставить, остальным — обновить. Ну и ройте землю, ребята, чувствую, крупная рыбешка заплыла в нашу речушку!