– Посмотри, – услышал я голос Порейки, – чего он там притворяется.

Я знал, что сейчас последует удар. Я уже все знал за секунду до события. Как и бывает в ситуации крайней опасности, во мне возникало предупредительное чувство – пусть за жалкое мгновение, но я знал, что со мной сделают.

Он ударит меня в спину, по ребрам.

Ребра, расслабьтесь! Мышцы, разойдитесь – не сопротивляйтесь удару, поглотите его!

Было больно. Я даже не вздрогнул.

– Да ты что! Прекрати сейчас же! – Порейко, видно, смотрел на меня и испугался именно моей неподвижности. – Жорка! Где вода?

– Наверху.

– Какой, к черту, наверху, за дверью в котельной кран!

– А во что я ее наберу?

– Через минуту принесешь воду!

Порейко склонился надо мной, перевалил на спину, открыл мне глаз, я закатил их чуть-чуть. Порейко стал щупать мой пульс.

Я не йог, пульс мне не остановить – но я мог ускорить или замедлить... замедлить и сделать чуть слышным.

– Если вы его мне убили, – тихо произнес Порейко, – если вы, сволочи, его убили, вам тоже не жить! Идиоты!

– Да я же его рукой бил! Чего могло случиться? Я же не камнем бил! – Джо говорил плаксивым голосом. Он был напуган.

– Не дрожи ты! Когда Аркашку убивал, не дрожал.

– Аркашку не я! Честное слово, Жорка. Я только в дверь позвонил. Вы же знаете, я с ножом совсем не умею.

– Где этот гребаный Жорка?! Убийца нашелся, мать его!

Вместо Жоры появился другой свидетель. Я узнал голос Рустема:

– Я слышу – шум, думаю, почему до меня доносится шум? А что, простите, у вас весь этот дом откуплен? Чужих нет?

– Чужих нет, – откликнулся Порейко. – Извините, Рустем Борисович, мы не хотели вас разбудить. Мы тут проводим свое расследование...

– Так-так-так, – сказал вождь. – Я уж на подходе сюда слышал, как вы проводите расследование. Как вы отлично умеете проводить расследование! – Голос его поднимался с каждым словом и кончился высоким криком. – Гнать вас надо с вашими доморощенными «Майданеками»! Тоже мне, Берия!

– Ну вот это лишнее, – неуверенно возразил Порейко. – Мы проводим расследование.

– Вы не проводите расследование, а пытаете людей.

– Я почти уверен, что он – агент органов.

– А что он говорит?

– Он молчит, сволочь.

– И правильно делает.

Он наклонился надо мной, я чувствовал запах, исходящий от него, – дорогих мужских духов, вонючего пота, коньяка с шашлыком, – господи, бывают же такие комбинации!

Он потрепал меня по щеке, крепко схватил пальцами за щеку, чтобы раскрылся рот, потом сказал:

– Жив и будет жить. Но вот я вас попрошу, голубчики, чтобы никаких больше физических повреждений ему нанесено не было. Этот парень нам пригодится.

– Ему нельзя доверять!

– А я и не собираюсь ему доверять. Я собираюсь с ним работать. Ты меня слышишь?

У меня возник соблазн подтвердить, но я сдержался.

– Слышишь, – сказал уверенно Рустем. – Ты у нас умный. Лежи отдыхай. А вы, Порейко, разговаривать с ним будете лишь по его доброй воле. И кстати, пришлите вашу сожительницу, чтобы она промыла ему раны и заклеила пластырем.

– Я не могу его отправить со всеми. Люди удивятся.

– А я вас не спрашиваю, – ответил Рустем. – Есть вещи, которые вам не положено знать... Я устал, я хочу спать, а вы тут устроили пыточные камеры. Напакостили тут. Стыдно.

Я услышал, как Рустем уходит, и испугался. Мне захотелось крикнуть ему вслед, чтобы он меня не оставлял одного, они меня убьют. Но я лежал и терпел. Страх тоже можно терпеть.

– И что будем делать? – спросил Одноглазый Джо.

– Ничего, запри его здесь, пускай отлежится.

– И Александру будить не будете?

– Ты что, оболтус, в самом деле его слова всерьез принял? Да пускай он в своем дерьме захлебнется.

Джо промолчал.

– Еле нашел, – сказал из дверей Жора. – На втором этаже графин. Я из него цветы выбросил.

– Убью! – закричал Порейко. – Ты где, гад, шлялся?

Жора что-то отвечал, но Порейко перебил его:

– Давай сюда, да давай же!

Раздался звон разбитого графина – он его долбанул о цементный пол!

И тут же застучали шаги – Порейко кинулся прочь.

– Чего это он? – шепотом спросил Жора.

– А пошел ты! – закричал на Жору Одноглазый Джо.

– Понял, – покорно сказал Жора.

– Пошли! – Джо был зол.

– А этого?

– А с этим завтра пускай начальство разберется. Мне что, больше всех нужно?