А потом Язон не раз пытался пробраться в сознание девочки. Ведь эту тайну нельзя было увидеть или услышать – только ощутить своим неведомым шестым чувством. И он пытался, как некогда в казино, концентрируя энергию на бесчувственных кубиках игральных костей. Пытался, но ничего не выходило. Эмоции, как и обычно, он читал безошибочно, но и только. Нечто глубинное и очень важное, хранящееся в этой юной головке, оставалось недоступным для него. Даже когда она заговорила, даже когда рассказала о себе, все что помнила. Даже когда они с Метой, частично доверившись ей, объяснили, что собираются работать на флибустьеров, но в собственных целях, что намерены отстаивать и впредь свой особый статус и на корабле, и на планете Джемейка, а потому ее, Долли в обиду ни в коем случае не дадут.

Психологический контакт установился между ними идеальный, а вот самый главный, сверхчувственный, по-прежнему никак не получался. Но Язон знал: что-то поможет ему, что-то должно произойти. И терпеливо ждал этого момента.

Раньше настал другой момент. Как всегда бесшумно и неощутимо вынырнули они из кривопространства и со слегка увеличенным тяготением начали тормозить. То ли спешили к какому-то конкретному времени, то ли это просто была традиции – на подлете к дому выдать экипажу полтора g, чтобы все утихомирились немножко и посерьезнели. Пираты, как успел заметить Язон, увеличенную силу тяжести переносили спокойно, тренированные были, но все-таки она была для них не родной, – это тоже чувствовалось. Так что Язон и сам старался не подать виду и Мете объяснил: полезнее будет изображать подавленность и вялость. Не надо Моргану знать, что Мета родилась и выросла при двойном g, да и Язон прожил не один год при таком тяготении. Во-первых, планет земного типа с подобной силой тяжести не так уж много в обитаемой вселенной, а во-вторых, вообще лучше скрывать свои козыри по возможности долго.

Трудно сказать, как именно Язон догадался, что они подлетают к Джемейке, но предположение оказалось абсолютно верным. Выяснилось это, когда Морган позвал к себе в капитанскую рубку всю троицу пленников.

– Следующая остановка – конечная, – сообщил он и счел нужным пояснить: – Так говорили в общественном транспорте на моей родной планете Казан. Знаете, что такое общественный транспорт?

– Привычка общаться с идиотами, Генри, делает твою речь порою очень утомительной от обилия в ней лишних вопросов и слишком подробных разъяснений.

Язон уже мог себе позволить разговаривать в Морганом в таком тоне. Морган поморщился, но в словесную дуэль вступать не стал, а сразу перешел к делу:

– В таком случае выслушайте, пожалуйста, необходимый краткий инструктаж. Вы пребываете на планету, носящую гордое имя Джемейка. Атмосфера азотно-кислородная, тяготение ноль девять g, солнечный спектр стандартный… Нестандартно другое. Планета живет по закону флибустьеров, и все жители строго соблюдают его. С полным текстом закона вы еще познакомитесь. А сейчас скажу о главном. Категорически запрещается воровать, потому что брать у своих – это величайший грех, а на Джемейке все – свои. По любым конфликтным вопросам следует обращаться в СС, Службу Справедливости. Если вы не успели обратиться и сгоряча кого-то убили, вами займется Суд Справедливости. И вынесет решение. За нарушение Закона вас могут посадить в яму или лишить головы. Об этом следует помнить. Кроме нас, флибустьеров, на планете живут буканьеры, витальеры и почти не привлекаемые к боевым действиям приватиры. Все категории населения равны перед законом. Флибустьеры, к которым вы будете временно или, скажем так, условно причислены, являются категорией высшей и пользуются некоторыми привилегиями, но лишь в отдельных случаях. Об этом вы узнаете в свое время. И наконец, еще одно. Последнее, но, быть может, самое важное. Перемещения граждан, а равно и чужестранцев по планете принципиально ни чем не ограничены. Но ни одна живая душа не имеет права покидать Джемейку без разрешения СМ, Службы Миграции. В вашем случае это будет означать – без моего личного разрешения.

Он помолчал, очевидно, вспоминая, что бы еще сказать, несколько раз переводил взгляд с приборной панели на внимательных слушателей и обратно, а потом, зевнув, добавил:

– Да и посмотрел бы я, как вы без этого разрешения станете улетать в космос…

Страшно довольный этой фразой, вдруг хохотнул, повернулся к пульту и нажал кнопочку под экраном гравитометра.

Гравитометр показал не диск небесного тела, как можно было предположить, а просто яркую точку в центре и расходящееся от нее свечение, плавно угасающее к краям. Не только Мета, но и Язон, слишком хорошо понимали, что это означает: картина ближних замеров гравитационного поля, то есть корабль уже фактически висит над поверхностью планеты. Подтвердил это и газоанализатор, показавший стремительное вхождение в разреженные слои атмосферы. Меж тем на всех прочих экранах, включая фронтальный, по-прежнему мерцало звездное небо, и даже электромагнитные датчики показывали абсолютное отсутствие сколько-нибудь заметных возмущений в пространстве.

– Так значит, ваша планета полностью экранирована от внешнего мира? – напрямую спросила Мета.

– Вы удивительно догадливы! – съязвил Морган. – Вот только бьюсь об заклад, что о таком экране, как этот, вы и не слыхивали никогда. Через него не только лучи, но и корабли не проходят, без моего личного разрешения.

И он, довольный, захохотал.

Мета не знала, что значит «биться об заклад», даже Язон схватывал лишь общий смысл этого архаичного оборота, но ни тот, ни другая не посоветовали бы главарю флибустьеров в его ситуации биться обо что-нибудь, скажем, головой. А вдруг этот заклад все-таки твердый? Ведь не с подобным, а скорее всего именно с таким же непроницаемым экраном они двое были знакомы лучше, чем кто-нибудь.

Только сейчас об этом стоило помолчать.

Морган очень быстро набрал на клавиатуре сложную комбинацию букв и цифр – возможно, как раз пароль, и уже в следующую секунду все экраны словно взорвались буйством красок, вспышками бегущих кривых, столбиками данных, яркими, словно рекламные открытки, видами на горы и море. Одновременно грянула бодрая мелодия и красивый юный голос запел на весь корабль:

Стихи были не ахти, но вместе с музыкой звучало это красиво. Во всяком случае, создавалось праздничное настроение. И в какой-то момент Язону причудилось, будто они просто посещают еще один курорт. Кассилия, Дархан, теперь Джемейка. Как это мило! Что у нас дальше по плану большого круиза? Ах, ничего? Как это ничего?!

«А вот так, Язон! – сурово ответил он сам себя, чтобы немножечко встряхнуться. – Именно здесь тебе велели остаться навсегда».

– Сэр Генри, – громко окликнул Язон, пытаясь перекричать музыку. – У вас тут наливают что-нибудь с приездом? Или такое событие отмечать не принято?