Но путы выдержали первый дикий натиск.

– И не пробуй вырываться, – глядя прямо в бешеные темные глаза, сказал Ивар. По морде Конька-Горбунка стекала пена, он еще пытался взбрыкнуть, ударить копытом, но было ясно, что это лишь пустая бравада. – Мы связали тебя крепко.

– Как вы посмели? – сквозь ржание и храп пробилась членораздельная речь.

– Нужда заставила, – картинно развел руками Ивар.

– А вот так, очень просто, – добавил Нерейд, бесшабашно ухмыляясь. – Что нам еще оставалось, если ты сам напился как последний дурак и отдался нам в руки?

Конек-Горбунок опустил голову, бока его тяжело вздымались, а хвост нервно вздрагивал. Когда поднял точеную морду, то в черных, будто два кусочка угля в глазах застыло отчаяние. – Что со мной будет?

Похоже было, что конь верно оценил обстановку. Поняв, что до родных гор далеко и сородичи не придут на помощь, что сбежать не удастся и что лучший вариант поведения – смириться.

– Не бойся, на мясо не пустим, – утешил животное Добрый Лычко, показывая в улыбке острые белые зубы. – Разве что буянить начнешь…

– Будешь как сыр в масле, – поспешно сказал Ивар, погрозив русичу кулаком, – Ключевая вода, отборная пшеница, сочная трава, кобылиц – целые табуны. Породу улучшать будешь.

– Ладно хоть не камни возить! – Конек-Горбунок фыркнул и топнул ногой. – Кто же знал, что эта странная кислая вода валит с ног?

Ивар облегченно вздохнул. Хорошо иметь дело с животными, куда более разумными, чем некоторые люди!

– Это вы что такое добыли? – Бородавка на носу Костяной Ноги тряслась от гнева, глаза пылали, как два раскаленных слитка металла, а изо рта летели брызги слюны. Падая на землю, они зловеще шипели и прожигали в почве черные дырочки. – Что это за тварь?

– Это конь, – сказал Ивар терпеливо. – Или нет?..

– Конь! – вынужденно согласилась старуха. Опираясь на метлу, она яростно прыгала вокруг Конька-Горбунка, словно маленький, но очень сердитый заяц.

– Горный конь, – продолжал гнуть свою линию конунг, рядом с которым смущенно топтался Ингьяльд. Прочие викинги, опасаясь гнева Костяной Ноги, предпочли остаться за частоколом. В проеме, заменяющем ворота, замелькали любопытные и встревоженные рожи. – Обычные ведь не бывают такой расцветки…

– Не бывают! – шипящим эхом отозвалась бабка. Чувствуя настроение хозяйки, изба на куриных ногах грозно хлопала крыльями и скребла землю. На крыше примостился здоровенный рыжий кот с золотыми глазами, лохматый, как медведь, и с интересом наблюдал за происходящим.

– Самец, то есть жеребец, – продолжал настаивать Ивар, прекрасно понимая, что если он выкажет хоть малейшую слабину, то бабка вобьет его в землю по уши, а то еще глубже.

– Так и есть, – вновь вынуждена была согласиться Костяная Нога. Объявить Конька-Горбунка кобылой мешало одно обстоятельство. Очень весомое, надо сказать.

– Так в чем же дело? Мы твое задание выполнили!

– Я просила настоящего коня, а не жалкого недомерка! – взбеленилась старуха. От торчащих из-под платка волос во все стороны брызгали шипящие искры, а от ударов метлой вздрагивала земля, – Ничего вы от меня не получите! Убирайтесь вон, проходимцы!

Конек-Горбунок возмущенно фыркнул, взбрыкнул задом, и тяжелое копыто угодило Костяной Ноге прямо в грудь. Издав хриплый вопль, бабка улетела к частоколу и с грохотом врезалась в поленницу.

– Какой я тебе недомерок? – обидчиво заржал лиловый жеребец, раздувая ноздри, – Ты на себя-то в зеркало давно смотрела, карга старая? Сама-то чуть выше мухомора, а туда же, ругаться…

Костяная Нога сидела на земле, выпучив глаза. Вид у нее был растерянный, весь гневный запал, похоже, вышибло после удара о дрова.

– Мы свою часть соглашения исполнили, – проговорил Ингьяльд настойчиво, – исполните и вы свою… В противном случае я буду вынужден прибегнуть к праву подать кассационную жалобу в апелляционном порядке рекурсационного иска…

Ивар оторопело воззрился на эриля, Конек-Горбунок недоуменно скосил глаз, и только кот на крыше выглядел довольным. Ему, судя по наглой, сытой морде, все уже было ясно.

– Чего он мелет? – спросила бабка, с тяжким кряхтеньем поднимаясь с земли. – Кастрация какая-то, эпиляция… чего только не придумают, чтобы стариков обирать… еще этот, договор ренты мне предложишь, может быть?

Настала пора удивляться Ингьяльду.

– Нет, – сказал он честно. – И в мыслях не держал.

– Ладно уж, – Костяная Нога окинула лилового жеребца взглядом, – на безрыбье и жаба за карася сойдет. А вас, лиходеев, руки чешутся всех в козлов превратить…