– В основном жеребята, - пояснил хозяин.
– Все весеннего приплода и необъезжены. Опять же вспомните ту гонку, которую вы устроили по дороге сюда, - на такое они не способны. А те несколько взрослых лошадей, что выжили, слишком слабы, они не смогут нести даже ребенка. К тому же они нужны мне на развод.

Тут все они заглянули за угол строения и увидели, что и в самом деле большая часть живности, принадлежавшей Колому, отличалась тонкими ногами и была всего нескольких месяцев от роду. Там же паслось четыре или пять коней приемлемого возраста, но несчастные животины еле двигались, головы их низко опустились к земле, хотя бедняги и не думали щипать траву. Из шкур клочьями лезла шерсть, глаза затянула желтоватая пленка.

– У кого еще есть лошади на продажу?
– спросил Брент.

– В этом городе я единственный, кто их разводит, - сообщил Колом.
– У большинства имеется лошадь, реже две, и они не смогут расстаться с ними...

– Смогут, если я заплачу достаточно.

Колом помедлил и поскреб в затылке.

– Они действительно сейчас с ними расстанутся, заплатите вы или нет. Вы бы меня не перебивали, а то я как раз собирался рассказать, что мор напал не только на мою конюшню. Во всем Бархелме осталось всего несколько коней, да и тех, что выжили, еще нужно выхаживать.

Брент в ярости сжал зубы, сперва взглянув на жалких лошадок, пасущихся возле конюшни Колома, а затем на тех измученных, которые доставили маленький отряд в этот городишко.

Он еще не придумал, что бы такого можно было сказать, как Имбресс подошла к хозяину, откинув с глаз пышные рыжие волосы и ласково улыбаясь. Брент с удивлением обнаружил, что женщина полностью перевоплотилась.

– - Скажите мне, мастер Колом, - начала Елена, - должно быть, это был ужасающий мор. Когда я росла, у нас случился один, он длился несколько недель и уносил одну лошадь за другой.

– Вот ведь какая странная штука, мисс, - ответил Колом.
– Видал я всякую заразу, но эта не похожа на другие. Быстрая, как молния. Когда сегодня утром мы встали, лошади уже были либо мертвы, либо умирали.

– Сегодня утром?
– переспросил Брент.

– Да, сэр, именно так. Прошлым вечером они были здоровы, как я или вы. Нас словно постигла кара Божья.

– Или кара Мадха, - пробормотал себе под нос Марвик, вспомнив об увиденном в "Сумеречном гербе".

– А больше никто не заболел?
– поинтересовалась Имбресс.
– Ни коровы, ни прочая живность?

– Слава Господу, нет. Только лошади, - чуть оживился Колом, но тут же снова сник.
– Но и одного этого мне более чем достаточно.

– Один последний вопрос, мастер Колом. Останавливались ли здесь другие путники, чтобы купить лошадей? Например, вчера? Двое мужчин, один смуглый, другой лысый?

– Не ночью, а сегодня рано утром. Подняли меня с кровати еще до восхода, выглядели так, словно гнались почище вас. Я собирался послать их подальше и еще поспать, но они предложили заплатить золотом за двух моих лучших коней, и предложили его немало. Уж конечно, я не знал, что вокруг мор, а то бы нипочем не продал им лошадок. Скорее всего, эти кони тоже заболели, и парни вернутся назад злые, как осы.

– Я бы на это не рассчитывала, - нахмурившись, покачала головой Имбресс.
– Я бы совсем на это не рассчитывала.

Понадобилось некоторое время, чтобы преследователи переварили эти новости, взобравшись на своих усталых скакунов и медленно направляясь к реке.

– После того что я видела в трактире, - наконец сказала Имбресс, не обращаясь ни к кому конкретно, - удивить меня было бы сложно, но я бы очень хотела узнать, как Мадх умудрился извести всех лошадей в Бархелме.

– Мы не знаем точно, был ли это Мадх, - заметил Харнор, но на обезображенном шрамами лице агента явственно читалось подозрение.

– Он мог просто отравить коней, - проворчал Брент.
– В этом нет никакой великой загадки.

– Отравить каждую лошадь в городе?
– спросила Имбресс и язвительно рассмеялась.
– Не думаю. Это заняло бы не один час.

– Думается, я знаю, как он это проделал, - вдруг сказал Марвик, и головы всех присутствующих повернулись к нему. Прежде чем продолжить, рыжеволосый вор целую минуту поправлял бархатные лацканы своего костюма, наслаждаясь выражением нетерпеливого любопытства, читавшегося на лицах его спутников.
– Он оставил грязную работу гомункулусам.

– Гомункулусам?
– недоверчиво переспросила Елена.

И тогда Марвик поведал историю о том, как он нашел Брента, загибавшегося от боли и уже ступившего одной ногой в могилу, и как Старый Сыч уничтожил бесплотного уродца.

– Из всего, что нам известно, - заключил Марвик, - можно сделать следующий вывод: Мадху активно помогают эти проклятые твари. А для них, похоже, пара пустяков что прикончить, что вылечить всех коней в городе.

Последние слова Марвика напомнили Бренту кое о чем, еще более неприятном.