В следующую минуту Брент выхватил из кармана сверток банкнот и отделил пять верхних, достоинством в сотню монет каждая.

– Это чтобы нанять вас, - продолжил Брент, протягивая деньги Иммингу. И столько же каждому, кто поедет с нами в лес. И столько же каждую неделю, пока мы не покинем Улторн.

Имминг расхохотался, оттолкнув деньги прочь.

– Полагаю, ты заслуживаешь доверия, чужеземец, и я сочувствую твоему другу. Но никто из нас здесь, в Нью-Пелле, не пользуется этими твоими бумажками вместо денег. Только монетами. А даже если бы они у тебя и были, ты приехал сюда с агентами правительства... с ними ты и уедешь. Со своими приятелями из правительства, и ни с кем больше.

Затем пожав своими огромными плечами, Имминг вернулся к столу и подобрал карты, разглядывая их так, словно их только что раздали.

– Я удвою сумму, - предложил Брент. Хотя Имминг явно утратил к ним всякий интерес, бывший шпион заметил, что кое-кто из лесничих не сводит глаз с денег у него в руках.
– И можно договориться насчет золота, если оно вам так уж необходимо.

– Еще одно слово, и я буду вынужден вышвырнуть тебя вон из этого дома, - спокойно сказал Имминг, все еще рассматривая свои карты. Остальные медленно разбрелись к своим столам, излучая то же равнодушие, что и их старшина.

Брент в ярости потянулся к мечу. Один из лесничих криво усмехнулся при виде этого жеста, словно ему угрожал ребенок.

– Я не поведу тебя, даже если ты проделаешь во мне дырку, - заметил Имминг, все еще перебирая карты.
– Да и тебе не светит отловить своих приятелей, если случится так, что я проделаю дырку в тебе. Выходит, мне нечего сказать тебе, а тебе - мне. Давай все попросту оставим так, как есть.

Брент позволил мечу медленно скользнуть обратно на те несколько дюймов, на которые он вытащил оружие из ножен. Он резко развернулся и вышел из зала.

Харнор, Лэц и Марвик тоже развернулись, собираясь выйти следом, но все трое немало удивились, услышав последний вопрос Имбресс.

– Может, вы скажете нам вот что, - с трудом сдерживая ярость, спросила она.
– Где я могу найти Кэллома Пелла?

Наконец-то Имминг оторвался от карт, в его глазах загорелись веселые огоньки.

– Думаете, удастся уговорить Кэллома Пелла вам помочь? Он ненавидит правительство еще больше, чем я.

– Возможно, - ответила она.
– И все же, где я могу его найти?

Имминг пожал плечами.

– Если он не бродит по Старухе Красотке, то у себя дома. Поедете отсюда по восточной тропке, затем повернете влево, влево, направо, лево, лево, опять лево и направо. Он живет в двух сотнях ярдов от сломанного дуба. К входу нет тропинок. Надеюсь, запомнили, потому что я повторять не стану.

– Я запомнила, - ответила Имбресс сладким голосом, рассчитанным на то, чтобы вывести Имминга из себя.
– И я вам очень обязана.

Выйдя наружу, в наступавшие сумерки, путники обнаружили Брента стоящим в сотне футов позади дома гильдии и глядящим на север, на Улторн. Имбресс первой подошла к нему и нетерпеливо нахмурилась.

– Я полагала, вы собираетесь в путь, - недовольно заметила она.
– А вы тут восхищаетесь красотой деревьев.

– Единственная мысль, которая приводит меня в восхищение, - ответил Брент деланно равнодушным тоном, - та, что без проводника мы никуда не доберемся. Обратите внимание на эти деревья. Они стоят так близко друг к другу, что ничего не разглядеть даже на расстоянии в пятьдесят ярдов. Ивы, дубы, вязы... и я не знаю, что еще. В конце концов, я не лесной житель. Но проблема вот в чем. Хейн и Мадх полезли в эту растительную мешанину без всякого проводника. И мы можем быть чертовски уверены, что по крайней мере один из них знает, куда идти.

Он развернулся на пятках и направился к лошадям.

– У нас был бы проводник, мисс Имбресс, если бы ваши люди хоть чуть-чуть постарались скрыть место своей службы. Вы загнали нас в ситуацию, когда мы однозначно теряем Хейна в Улторне, поскольку нам не обойтись без помощи проводника. Так что я не понимаю, куда вы торопитесь.

Имбресс не сводила с Брента холодного взгляда на протяжении долгого, напряженного мгновения, а затем процедила сквозь зубы:

– Я тороплюсь, вы, ублюдок, раздобыть другого проводника.

С этими словами она отвязала поводья Рамуса, одним легким движением взлетела в седло и галопом понеслась по восточной тропинке, предоставив остальным следовать за ней.

Однако вскоре женщине пришлось придержать коня и внимательнее всмотреться в тропу. Она прекрасно запомнила последовательность поворотов, перечисленных Иммингом, но гораздо сложнее, как выяснилось, было решить, что являлось поворотом, а что нет. Тропа оказалась всего лишь полоской грязи шириной в фут, по которой ездили достаточно часто, чтобы не дать подлеску окончательно затопить ее. Изредка ее пересекали следы, однако Имбресс не была уверена, можно ли их считать тропинками.