– - Нет!
– - прервал его Волков.
– - Нет! Вы этого не расскажете!

Пастухов повернулся к нему и спокойно сказал:

– - Расскажу.

И Волков понял: расскажет. А эти стервятники вынесут сенсацию на первые полосы газет и в прайм-тайм ведущих телеканалов мира.

И это будет для него...

Это будет страшнее смерти.

Это включит в себя его смерть как само собой разумеющийся и далеко не главный элемент. Неважно, что это будет: случайное ДТП на темной подмосковной дороге или приступ сердечной недостаточности. Но включит и многое другое. Слишком многое. Там будет и разорение дома, который он строил. И клеймо проклятья на семье, которую он любил. И позор России, которой он служил.

Как мог.

– - Пусть они уйдут, -- попросил Волков.
– - И заберут камеру.

Блейк выжидательно взглянул на Пастухова. Тот кивнул: выйдите.

– - Чего вы хотите?
– - спросил Волков, когда они остались одни.

– - Куда ушли эти сто миллионов? На избирательную кампанию президента?

– - Не уверен.

– - А я уверен. Вы с упорством маньяка уничтожаете всех, кто хоть что-то знал о программе "Помоги другу".

– - Я выполнял приказ.

– - Такой приказ отдают, когда хотят сохранить страшную и грязную тайну.

– - Эта тайна гораздо страшней и грязней.

– - Вот как?
– - не поверил Пастухов.
– - Бывает и так?

– - Да. Лишь часть этих денег могла поступать в избирательный фонд президента. Но я думаю, что не поступало и части. Все деньги оседали на частных счетах в западных банках.

– - И вы, русский офицер, служили этой мрази?!

– - Я стал догадываться обо всем слишком поздно.

– - Последний вопрос. Понятно, почему командарм Гришин. Понятно, почему Жеребцов. Понятно, почему мы. Но почему Голубков? Он знал только название программы. И услышал его от меня по чистой случайности.

– - Он следил за виллой в Ларнаке. Мог увидеть Веригина и Куркова. И узнать их. У него феноменальная память.

Пастухов вынул из кармана какой-то листок и положил перед Волковым.

– - Я хочу, чтобы вы оплатили этот счет.

– - "Свечи церковные..." Что это значит?

– - Расшифровать? Лейтенант Тимофей Варпаховский...

– - Хватит, -- сказал Волков.

– - Здесь не хватает еще одной свечи. Я узнал об этом только сегодня. Анна Назарова. Врачи считали, что она в бессознательном состоянии. Они ошибались. Она услышала по радио о взрыве виллы в Ларнаке.

– - Я сожалею.

– - Вот как?
– - вскинулся Пастухов.
– - И это все, что вы можете сказать?

– - У меня нет оружия.

Пастухов вынул из-за спины тяжелый револьвер и швырнул его на письменный стол Волкова. Волков едва успел поймать его на краю стола.

Он знал эту модель. Кольт-коммандер 44-го калибра. Червленый ствол, серебряная насечка на рукояти. Самый мощный револьвер в мире.

– - Один патрон?
– - спросил он.

– - Все восемь. Из этого кольта не стреляли ни разу.

Волков проверил барабан и взвел курок.

Спросил, в непроизвольной усмешке кривя губы:

– - Не боитесь, что начну с вас?

– - Нет, -- сказал Пастухов.

И его "нет" было для Волкова, как пощечина.

Пастухов повернулся и пошел к выходу.

Стукнула дверь.

Волков поправил очки, сунул ствол под подбородок и нажал спуск.

Приемная была отделена от кабинета тамбуром из двух тяжелых дубовых дверей, но звук выстрела, даже приглушенный, прозвучал резко и страшно.

Помедлив, Док заглянул в кабинет, постоял на пороге и вернулся в приемную.

– - Он это сделал.

Гринблат снял камеру со штатива и метнулся к дверям.

Пастухов преградил ему дорогу:

– - Не нужно туда заходить.

– - Но почему?!

– - Потому. Дай мне эту кассету, Гарри.

– - Какую?
– - не понял оператор.

– - На которую ты снимал.

– - Что ты с ней сделаешь?

– - Размагничу.

– - Серж, ты лишаешь нас куска хлеба!
– - возмутился Блейк.

– - Зато вы больше нам ничего не должны... Спасибо, ребята, вы меня очень выручили. Боцман, проводи джентльменов к их машине.

– - А какой был материал!
– - пробормотал Грин-блат, убирая камеру в футляр.

– - Сколько вы хотели на нем заработать?
– - спросил Губерман.

– - Не делай нас бедней, чем мы есть, -- попросил Блейк.
– - По-русски как? Не сыпай нам соль на ранку!

– - И все-таки?

– - Десять. Двенадцать. Как повезло бы.

Губерман извлек из кармана какую-то книжечку и тонким золотым пером черкнул в ней несколько слов. Потом вырвал листок и протянул Блейку: