–  Вы самый лучший и самый добрый дядюшка на свете.
– Ксио-Ли снова сполз по стене, лицо его раскраснелось от этих усилий.

Сакра не был уверен, что призрак действительно напоминал покойного дядюшку Ксио-Ли. Но он был похож на изображение, высеченное на могиле: лысый ссохшийся старичок, опирающийся на суковатую палку. Видимо, этого было вполне достаточно. Остальное восполняла фантазия Ксио-Ли.

–  На этот раз ты решил поберечь свой лучший костюм, а значит, и деньги.

Ксио-Ли, моргая, уставился на складки своей одежды.

–  Это ведь вы научили меня думать о деталях, дядюшка.

–  И без сомнения, на сэкономленные деньги ты сможешь устроить куда более грандиозную попойку.
– Дух неодобрительно фыркнул.

Ксио-Ли торжественно поднял палец и постучал им по виску.

–  Детали, дядюшка. Как вы меня и учили. Я всегда стараюсь делать так, как вы наказываете.

В ответ на это дух только вздохнул и проворчал:

–  Лучше б я научил тебя трезвости...

При этих словах на счастливой физиономии Ксио-Ли появилась печать страдания. Из глаз его покатились слезы.

–  Я не оправдал ваших надежд. Я не оправдал надежд моей семьи. Я даже не оправдал своих собственных надежд. Я ни на что не гожусь.
– Он протянул руку к кожаной фляге и наклонил ее над кружкой.
– Ни на что...

Серебристый поток хлынул в кружку, и Сакра представил себе резкий запах, обжигающий нос и нёбо.

"Еще немного ликера, и я уже ничего от него не добьюсь".

–  Хочешь ли ты искупить свою вину, племянник?

Ксио-Ли поднял глаза, открыв рот в немом изумлении, как будто ему только что сообщили, что он допущен в райские кущи. Он опустил бутылку на пол и сумел-таки поджать под себя ноги, чтобы упасть ниц перед призраком дяди. На этот раз Сакра не стал удерживать его благочестивый порыв.

–  Скажите только, как?

–  Твой хозяин получает письма от чародея Калами, верно?

–  Да, дядюшка.
– Ксио-Ли энергично закивал, довольный, что нашел наконец способ угодить строгому родственнику.

–  И читаешь их ему ты, ибо твой хозяин, несмотря на многие свои таланты, не может прочесть их сам.

–  Нет, дядюшка. То есть да, я читаю их, ибо он не может.
– Ксио-Ли поднял голову, и прямо перед ним предстала бутылка ликера. Но стоило ему отвести глаза, как взгляд несчастного алкоголика наткнулся на полную драгоценной серебристой жидкости кружку.

–  Очень хорошо, - произнес призрак, смягчившись.
– Ты читал письма, в которых говорилось о заложнице в Сердце Мира?

–  Нет, дядюшка.
– Рука Ксио-Ли тихонько поползла к чашке - словно ребенок, который думает, что если он будет двигаться медленно, взрослые не заметят его маневр.

–  Ты говоришь правду, племянник?
– строго спросил Сакра.
– Я буду крайне разочарован, если ты солжешь.

–  Ни про каких заложников там не было, - захныкал Ксио-Ли, пока его пальцы взбирались по склону чашки, и наконец указательный достиг вожделенного ликера.
– Там говорилось только про стада, про цены на пшеницу, да еще он все время долдонит своей дочке, чтобы та была хорошей девочкой...

–  Дочке? Он говорит о своей дочери?!

Ксио-Ли вытащил палец из чашки и высунул язык, чтобы капля ликера упала прямо на его кончик. Потом втянул язык обратно и благоговейно закрыл глаза.

–  Его дочка прилежно выполняет наказы своих учителей. Она послушная и серьезная.
– Голова Ксио-Ли опускалась все ниже и ниже, пока лоб не коснулся пола.
– Не то что я. Да, не то что я.

–  Его дочь находится в Сердце Мира?

Ксио-Ли кивнул. Ликерные слезы вновь потекли у него по щекам и упали на пол, оставив на нем грязные влажные пятна.

–  Не то что я. Не то что я...

–  Ложись-ка спать, Ксио-Ли.
– Сакра дернул за цепь.
– Домой.

Лавка, мышь и пьяный Ксио-Ли растаяли во тьме, и Сакра почувствовал жар и свинцовую тяжесть во всем теле. Спать. Он столько сегодня работал и столько сделал. Ему нужен лишь сон, и эта жаркая уютная темнота подходит для этого как нельзя лучше. Должно быть, демон и вправду перенес его домой. Здесь так тепло... Может быть, он даже лежит сейчас в своей комнате, а за резной ширмой на шелковой подушке спит Ананда, и ничто ей не угрожает. Он сейчас откроет глаза и увидит лунный свет, льющийся из окна в ее алькове. Нужно только открыть глаза - и все сбудется.

Совершить это простое движение оказалось нелегкой задачей, но Сакра так хотел, чтобы его мечта сбылась, что преодолел свою усталость и приоткрыл веки. Но он не увидел лунного света, отраженного в паркете из тикового дерева, которым были выстланы дворцовые полы. Вместо этого он увидел свет звезд, серебривший сугробы, и свою руку, что темнела на снегу, пытаясь дотянуться до талисмана, лежащего на ледяном зеркале. Он поморгал, с силой смыкая и размыкая заиндевевшие веки, и попытался собраться с мыслями.