– Я тут сочинил стихотворение, господин Твикенгем, которое, я в этом уверен, как раз подходит для сегодняшнего дня. Если бы присутствующие выслушали меня...

– Избавь нас от этого, Буфо, - сказал Твикенгем.
– Спрячь свой стих куда-нибудь подальше. У нас не так много времени, чтобы тратить его на чтение каких-то стихов и прочие забавы.

– Или на перекати-поле, - добавил Желтая Шляпа.

– И на это, как ты верно заметил, тоже. У нас, - продолжал Твикенгем, - сегодня гости, и, кстати сказать, очень важные гости. И каждый важен для нас по-своему. И наиболее важный гость - это, прошу прощения, вот этот молодой человек.
– И он указал рукой в сторону Дули.

Дули оглядывался по сторонам, пытаясь понять, что же это за важная персона. Очевидно, он был уверен, что речь идет о Сыроваре. Однако Джонатан Бинг и Профессор сидели чуть дальше, и никто не смотрел в их сторону. Там, где сидел Дули, никого, кроме него, не было. Он не знал, что сказать, и первое, что он почувствовал, - это ощущение вины, ведь у него, как он считал, не было ничего такого, чем бы он мог гордиться.

Сквайр Меркл, сидящий на другом конце стола, извлек из своего мешка несколько шаров, внимательно осмотрел каждый и передал их по очереди одному из эльфов, который сидел напротив него. Они оба, казалось, были необыкновенно довольны. Джонатан подумал, что эльфам должны бы надоесть такие чудеса, поскольку они в любой момент могут насладиться ими, но, с другой стороны, вещи, которые нравятся по-настоящему - например, хороший яблочный пирог, - никогда не надоедают. Твикенгем строго посмотрел на коротышку и эльфа, и те тут же отложили шарики в сторону. По-видимому, дело действительно было серьезное, и все старались слушать его очень внимательно.

– Сквайр, будь хорошим мальчиком, покажи другу Дули свое кольцо, сказал Твикенгем.

Сквайр, придерживая рукой мешок, спрятал его и подмигнул Дули. Затем он очень медленно, почти по слогам, произнес:

– Твики, Твики, Твики, Твикенгем - хлеб и джем, - и махнул свободной рукой, на среднем пальце которой было надето кольцо, в сторону Дули.

– Видел ли ты когда-нибудь такое кольцо?
– спросил Твикенгем Дули.

– Нет, сэр, - ответил Дули, захваченный врасплох внезапным появлением этого кольца.
– Я хотел сказать "да", сэр. Я хотел сказать, ваша честь, что видел его один раз. Но только мельком. Я не брал его, честное слово, пролепетал Дули, пряча свою руку в карман.

– Не покажешь ли ты нам свое кольцо?
– попросил Твикенгем.

– Мое, сэр?

– Кольцо, мой мальчик. Свое морское кольцо. Кольцо Глубин Океании. Кольцо, если не ошибаюсь, с изображением наутилуса.

Дули с неохотой извлек свою руку из-под стола и показал Твикенгему кольцо. Эльфы и коротышки вскочили со своих мест и, перегибаясь через стол, стали разглядывать кольцо, а вместе с ними и Джонатан, и Профессор.

И кольцо Дули, и кольцо Сквайра, без сомнения, были отлиты одним и тем же кузнецом. Кольцо Сквайра было немного больше и имело выпуклое изображение перистой рыбы, похожей на растение, со складками кожи, развевающимися вокруг, словно она забыла как следует запахнуть свою одежду, - обычно эту рыбу называют морским чертом. В рыбий глаз был вставлен голубой алмаз.

– Сквайр, откуда ты взял это кольцо?
– спросил Твикенгем.

– Это подарок, господин Твикенгем.
– Сквайр на минутку замолчал, а затем, понизив голос, продолжил: - Твики, Твики, Твикенгем.
– И он от всего сердца рассмеялся. Все, кроме Твикенгема, рассмеялись вслед за ним.

– А чей это подарок?

– Мне подарил его Теофил Эскаргот, которому я однажды дал свою тележку. Перевезти вещи, которые он нашел, - по крайней мере, так он мне сказал. И я обменял свою тележку на это кольцо.

– Точно, - сказал господин Твикенгем, очевидно совершенно удовлетворенный полученным ответом.
– А ты, Дули, ты знаешь человека, которого называют Эскаргот?

– Да, сэр. Нет, сэр. Да, сэр, - лепетал в ответ Дули.

– Значит, да, не так ли?
– настаивал эльф.

– Да, сэр, сэр. Прошу прощения, но это его ненастоящее имя, хотя оно ему весьма нравится.

– Откуда ты знаешь?

– Потому что, сэр, он... в общем, вы можете назвать его моим дедушкой, сэр, или же отцом моей мамы. А ее фамилия, с вашего позволения, была Стоувер, сэр, и, следовательно, его звали так же, а вовсе не Эскаргот... Он очень любил пошутить, мой дедушка.

Твикенгем прохаживался туда-сюда за Лунным Человеком, который, кажется, засыпал.

– Дули, мой мальчик, а не находил ли твой дедушка как-нибудь случайно часы, которые выглядели не совсем обычно?

– Нет, что вы, - ответил Дули, округлив глаза.

Джонатан многозначительно откашлялся.

– Ну, однажды, - добавил Дули.

– А, - произнес Твикенгем, - ты видел лицо, которое изображено на них?

– Да, но я не имел никогда таких штук, - ответил Дули, от волнения забывая о правильной речи.

– Конечно, конечно, - заверил его Твикенгем.

У Дули был такой вид, словно он вот-вот заплачет. Видимо, он был уверен в том, что виноват в каких-то ужасных проступках, хотя и не имел ни малейшего представления о том, что это за проступки. Очевидно, они не могут заставить его отвечать за то, что дедушка любил заимствовать у других разные вещи, в том числе и имена. И все же он с облегчением вздохнул, когда разговор перешел на другую тему.

Твикенгем кивнул на удивительное оружие, которое Профессор Вурцл принес с собой.