–  А сто чертей твоему батьке в брюхо!

Другая теперь, злая, как ведьма, такая же худая, как и Еремей, ест поедом покорного, тихого, всегда бессловесного Еремея.

–  Как здоровье Олимпиады?

Еремей махнул рукой и ответил неопределенно:

–  Живет! На базар, бес, ушла...

Карташев дал ему двадцать пять рублей, и на бесстрастном лице Еремея сверкнула радость.

–  Дай, боже, - говорил он, поддерживая лестницу, - щоб счастье, богатство було, щоб не перебрали всех денег...

На этот раз и благополучно взобрались, и благополучно спустились на другую сторону.

Домой приехали только к часу.

Их встретили все с радостными возгласами, поздравлениями и вопросами, где они запропали.

–  Послушай, - весело кричал издали Сережа, - поддержи коммерцию и не выдай: я держал пари на сто рублей, что вы уже обвенчались? Неужели проиграл? Войди в мое положение...

Когда подошли и увидели расцарапанное лицо Аделаиды Борисовны, опять забросали вопросами: как, что случилось? А Сережа громче всех кричал:

–  Ну, я выиграл, выиграл: повенчались, и он уже побил свою жену!

Когда выяснилось, откуда эта царапина, раздался общий вопль:

–  Тёма!

И все смеялись, тормошили Карташева и кричали:

–  Тёма сумасшедший!

Евгения Борисовна качала головой и с ласковым упреком говорила сестре:

–  Как же ты согласилась лезть на стену?

Маня кричала:

–  Нет, кто, кроме Тёмы, придумает в первый же день тащить свою невесту на стену и прыгать оттуда? Во всяком случае, Деля, ты видишь, как опасно за этим господином слепо следовать. Именно с ним и надо всегда и за него и за себя все обдумывать, а иначе он заведет вас в жизни в такие круги, из которых и выхода не будет.

Аделаида Борисовна ласково и весело посмотрела на жениха и ответила:

–  Куда он пойдет, туда и я пойду, и всегда будет выход.

–  Деля, Деля! Погибла...

Сережа отвел брата и сказал:

–  И я погиб: как теперь заплачу проигрыш?

–  Кому ты проиграл?

–  Положим, самому себе... От этого меняется разве что-нибудь?

–  Ничего не меняется, и я плачу за тебя проигрыш.

–  Я всегда знал, что ты благородный человек: давай деньги!

Когда все успокоились, Евгения Борисовна, скромно и в то же время торжественно, подошла к Карташеву и сказала своим обычным наставительным тоном, слегка картавя:

–  Я поздравляю от души вас и Делю. Сделайте ее счастливой... - И, улыбаясь, прибавила: - Старайтесь больше не царапать ее: пусть этой царапиной ограничатся все неприятности вашей будущей семейной жизни...

Отъезд был назначен на другой день.

Аделаиде Борисовне надо было кое-что купить на дорогу, и после завтрака она с Карташевым поехали в город.

В магазине золотых вещей Аделаиде Борисовне понравилось миниатюрное золотое колечко с маленькой жемчужиной.

–  Это детское кольцо, - сказал приказчик.

Но Аделаида Борисовна примерила, и оно нашло на ее мизинец.

Кольцо стоило восемь рублей, и Карташев купил его. Он хотел еще покупать, но Аделаида Борисовна твердо сказала:

–  Это кольцо я буду всегда носить, когда вас не будет около меня, я буду смотреть на него и думать о вас. Но больше я ничего не хочу. Это такой старый и неприятный обычай дарить своей невесте.

Карташев вспомнил подарки Неручева, когда он был женихом Зины, бриллиантовый фермуар, аметистовый прибор, - все это были такие дорогие вещи, и в то же время охватывало, смотря на них, такое тоскливое чувство, так холодно сверкали те камни, и где они теперь?

–  Я тоже с вами согласен, - ответил он. И, улыбаясь ласково, тихо спросил: - Опять на "вы"?

Аделаида Борисовна покраснела и тоже улыбнулась.

В своих покупках Аделаида Борисовна серьезно и осторожно выбирала себе вещи, и непременно дешевые. Когда Карташев соблазнял ее на более дорогие, она брезгливо говорила:

–  Боже сохрани.

Карташеву начинали нравиться дешевые вещи.

–  Неужели, - весело спрашивал он, - ты меня научишь быть экономным? Ах, как это было бы хорошо, - это равносильно тому, чтоб не быть своим собственным рабом.

–  Конечно, конечно, - говорила горячо Аделаида Борисовна.

И они решили свое будущее гнездышко устраивать как можно дешевле.

–  Знаешь что, - предложил Карташев, - давай сейчас самое главное закупим, а то потом без тебя я опять увлекусь.

И они поехали покупать мебель, кровати, посуду.

Купили все очень дешевое, и только относительно рояля Карташев непременно настаивал купить не в триста рублей, как предлагала Аделаида Борисовна, а в семьсот пятьдесят.

Он говорил: