– А что вы об этом думаете?

Она посмотрела на него взглядом, полным снисхождения.

– Но ведь вы – адвокат. Разве вы не понимаете, что все это значит?

Мейсон покачал головой. Адела Винтерс ужаснулась.

– Это вовсе не Хайнс, этот тип. Он просто муж Хелен Ридли. Убил ее, избавился от тела, а теперь что-то придумал, чтобы все это дело не вышло наружу. Поэтому и платит нам с Евой, чтобы мы жили в этой квартире, и чтобы все выглядело в порядке. Потом, спустя некоторое время, велит нам рассказывать, что мы уезжаем и, наконец, мы запакуем вещи и уедем, заявляя всем, что уезжаем в Мексику или еще куда-нибудь.

– Всем, это значит кому?

– Ну, всем подругам Хелен Ридли.

– А не кажется ли вам, что если бы какая-нибудь подруга Хелен Ридли увидела Еву Мартелл, то сразу бы все поняла.

– Конечно же, поняла бы. Но, очевидно, у нее нет таких подруг, которые пришли бы к ней домой, заранее не позвонив. И тут начинается вся эта грязная работа. Он может объявить, что состояние здоровья его жены ухудшилось в Мексике, и что она умерла.

Мейсон кивнул головой, но в его жесте не было согласия. Он хотел таким образом прервать бесплодные рассуждения и видно было, что хочет сосредоточиться на самых существенных фактах. Но Аделу Винтерс нелегко было прервать.

– Я не такая уж наивная и не сегодня родилась. У этого человека есть ключи от квартиры и он является хозяином. Знает, что где лежит, включая даже пару шелковых трусов. Двигается в этой квартире, как у себя. Видно, что он жил там. Угробил эту мисс Ридли и теперь ему нужно немного времени, чтобы избавиться от тела и придумать какой-то план действий. Для этого мы и нужны, чтобы он мог как-то из этого вывернуться.

– Естественно, – сказал Мейсон, хмуря брови, – есть в этом деле несколько пунктов, которые противоречат вашей теории. Прежде всего, почему он оставляет вокруг себя так много следов? Его можно выловить по объявлению в газете. Во-вторых, то, что знаете вы и Ева Мартелл – добило бы его окончательно. Если уж он зашел так далеко, то теперь он должен был бы постараться, чтобы и вы обе исчезли бесследно. И так быстро, как только вы дадите ему алиби, или что там ему нужно. Мне кажется, что более правдоподобной была бы гипотеза, что он только собирается убить Хелен и разрабатывает себе алиби – доказывая, что Хелен была дома, когда где-то в другом месте в это же самое время было совершено убийство. Но каким образом он мог бы это доказать?

– Послушайте меня, молодой человек! Вы можете поставить последний доллар на то, что здесь кроется убийство. Даже ее сумочка находится в доме.

Мейсон скептически поднял брови.

– Наверное, какая-нибудь старая сумочка, которой она не пользуется.

– Вовсе нет. Это ее собственная сумочка!

– Откуда вы знаете?

– В сумочке ее вещи.

– Какие?

– Помада для губ, пудреница, носовой платок, визитные карточки, кошелек с тремя долларами мелочью и кожаный футляр с дюжиной ключей внутри.

– Ключи от квартиры? – спросил Мейсон.

– Только один из них.

– От чего же другие ключи?

– Не знаю.

– А как они выглядят?

– Не думаю, чтобы эти ключи были от банковских сейфов, если вы это имеете в виду. Они выглядят как обычные ключи.

– Номер страхового полиса?

– Страхового полиса не было.

– Водительские права?

– Тоже не было.

– Мне кажется, что эта сумка была подложена умышленно.

– Это возможно, хотя лично я думаю, что нет. Говорю вам, что мисс Ридли убита. Это для меня так же очевидно, как то, что я здесь сижу. Вы, наверное, слышали о женской интуиции?

– Слышал, – ответил Мейсон с легкой гримасой, – но полиция об этом ничего не знает.

– Это чувство не покидает меня с тех пор, как я вошла в квартиру. Там чувствуется убийство, а Ева Мартелл и я играем роль дымовой завесы для убийцы. Вы адвокат и ответственный человек. Если вы мне скажете, что в том, что мы делаем нет ничего противозаконного, то мы сможем оставаться там. Вы берете на себя ответственность...

– Минутку, минутку, – усмехнулся Мейсон. – Прежде всего, вы пришли ко мне только потому, что я разговаривал на улице с Корой Фельтон. У вас нет денег, чтобы платить адвокатам, и вы не намерены мне платить. Я не государственный чиновник. Если вы хотите быть уверены, что это дело чистое, то я рекомендовал бы вам обратиться в полицию.

Она снова нахмурилась.

– Хорошо бы я выглядела, если бы пошла в полицию и рассказала им о своих подозрениях. Интересно, для чего существуют адвокаты, если не для того, чтобы давать людям советы.

Телефон на столе Деллы Стрит зазвенел. Делла вопросительно посмотрела на Мейсона, а когда тот утвердительно кивнул головой, сняла трубку.

– Да, это секретарь мистера Мейсона... Кто? Ах, так... Добрый день... Да, да... Еще неизвестно... Прошу подождать у телефона.

Делла положила трубку на стол, вырвала из блокнота лист и написала на нем: «Звонит Кора Фельтон. Она очень нервничает. Хотела бы с тобой поговорить. Знает, что миссис Винтерс здесь.»

Она подала листок Мейсону, тот прочитал, кивнул, поднял трубку своего телефона и сказал:

– Герти, переключи разговор Деллы на мой аппарат... Слушаю.

– Добрый день, мистер Мейсон, – голос Коры Фельтон был полон смущения. – Извините, что беспокою вас. Думаю, что это несущественное дело по сравнению с теми, которыми вы занимаетесь в своей практике. Но так как вы об этом уже знали и так как неофициально вы были в курсе... то я думала... Видите ли, я не знаю в какое положение попала Ева... Сколько бы стоило, если бы мы попросили вас изучить это дело, по крайней мере настолько, чтобы знать, не совершает ли Ева чего-либо противозаконного?