МАРИНА ЕНТАЛЬЦЕВА:

Мы поехали на машине на дачу Путиных. Они только что построили ее. Причем поехали не очень рано, уже ближе к вечеру. Мы с мужем хотели вернуться в этот же день, но Владимир Владимирович и Людмила Александровна стали говорить: "Да что вы, мы сейчас баньку затопим, попаримся". И их девчонки заголосили: "Пусть Светуля остается!" Светуля - это наша дочка.

Дом был кирпичный, но изнутри обшит деревом. В тот день я был на даче с женой и детьми, мы недавно туда заселились. К нам приехала Марина Ентальцева, мой секретарь, с мужем и дочкой. Мы, мужики, пошли в сауну, прямо в доме, на первом этаже. Попарились, искупались в речке и вернулись в комнату отдыха. И вдруг я слышу какой-то треск. Потом дым - и вдруг пламя как бабахнет! Я закричал своим командирским голосом, чтобы все бежали из дома. Горела сауна.

Катя сидела на кухне и что-то ела. Она оказалась самой дисциплинированной. Когда я крикнул: "Вон из дома!" - она ложку на стол шмырк и выскочила, даже не стала спрашивать почему. И потом уже на улице стояла и смотрела. А я побежал наверх.

МАРИНА ЕНТАЛЬЦЕВА:

Мы уже пошли укладывать девочек. Катя была еще внизу, а Маша уже ложилась спать.

Моя Светуля пошла на первый этаж, и Людмила Александровна там была.

Дом у них двухэтажный, не скажу, что большой. А лестница на второй этаж в центре, налево и направо от нее по комнате. Я была первый раз в этом доме. И когда сауна загорелась, во всем доме отключилось электричество. Короткое замыкание, наверное. Стало темно.

Я сразу почувствовала угарный газ и растерялась. Тут Владимир Владимирович кричит "Все вон!" или что-то в этом роде. А мне же дорогу не найти!

И пламени пока нет, только дым и угарный газ. Просто задыхаешься. Темнотень. Я куда-то побежала. Они мне снизу кричат: "Марина, спускайся вниз!" Я кричу: "Не могу найти дорогу!" Это было последнее, что я крикнула. Ползаю и ищу руками лестницу. Думаю: должна же где-то здесь быть лестница. Выяснилось потом, что я проползла мимо нее и очутилась в другой комнате.

Дыма было столько, что не видно лестницы, по которой надо спускаться. На втором этаже и Марина, и Машка, старшая дочка, вертятся и не могут понять, куда им бежать, и даже друг друга не видят. Я Машу взял за руку и на балкон вывел.

Потом содрал с кровати простыни, связал их, привязал к балконной решетке и говорю Маше: "Спускайся!" Она испугалась: "Не полезу, боюсь!" Я пригрозил: "Я тебя сейчас возьму и как щенка отсюда выброшу! Ты что, не понимаешь, что дом сейчас сгорит?!"

Взял ее за шиворот, перекинул через решетку, внизу ее приняли.

МАРИНА ЕНТАЛЬЦЕВА:

И тут моя рука наткнулась на руку Владимира Владимировича. Он, видимо, поднялся на второй этаж. Он меня и вытолкнул на балкон.

Тут все загорелось. Сначала вообще не было огня, а потом разом все загорелось.

Не как в кино: сначала половичок, потом шторка... Все это ерунда. Все вспыхнуло мгновенно, моментально. Мне рассказывали, выделяется какой-то летучий газ, который очень быстро загорается. Короче говоря, столб пламени.

После Маши я Марину спустил. Связал несколько простыней и перебросил через балкон. Она, когда по простыням скользила, испугалась и разжала пальцы. Там можно было очень сильно удариться, потому что ступеньки отделаны из камня. Но ее муж поймал, правда, выбил при этом руку из сустава. Ничего, потом вправили.

И тут я вспомнил, что в комнате остался "дипломат" с деньгами, все наши сбережения. Я думаю: как же без денег?

Вернулся, поискал, руку запустил туда, сюда... Чувствую, что еще пару секунд пошарю - и все, можно уже не спешить... Бросил, конечно, искать свой клад.

Выскочил на балкон, пламя вырывается. Перелезаю через перила, хватаюсь за простыни, начинаю спускаться. И тут нюанс: я же был в чем мама родила, успел только обмотаться простыней. И вот, представляете, картина: пылает дом, голый человек, обмотанный простыней, ползет вниз, ветер раздувает паруса, и вокруг на пригорке выстроился народ и молча, с большим интересом наблюдает.

Рядом с домом две машины стояли. Они довольно сильно раскалились. А ключи от них в доме. Машины на передаче, дверцы заперты.

МАРИНА ЕНТАЛЬЦЕВА:

Мы же остались без ключей, все было в доме. Людмила Александровна говорит:

"Давайте толкать". У нас "девятка" была. Я кричу в истерике: "Да черт с ней, с машиной! Дом ведь горит!" Она на меня очень удивленно посмотрела. И говорит: "Да ладно, пригодится еще". Берет камень и кидает в стекло. Потом снимает машину с передачи, и мы ее кое-как толкаем. И вторую так же.

А потом я стояла и молча смотрела, как горит дом. Это был полнейший шок для меня. А Людмила Александровна первое что сказала: "Слава богу, что все живы и здоровы!"

Дом как свечка сгорел. Пожарные приехали. Но у них сразу вода кончилась. А озеро буквально рядом. Я говорю: "Как кончилась вода? Целое озеро же есть!" Они согласились: "Озеро есть. Но нет шланга". В общем, пожарные приезжали и уезжали три раза, пока все не сгорело дотла.

Девочкам было хуже всех в этой истории. Они ведь перевезли сюда из квартиры все свое богатство - все игрушки, всех Барби, которые у них скопились за все детство. Маша потом рассказывала, что несколько месяцев после этого спать не могла. Все самое родное, что у них было, они перетащили в ту комнату.