– Пей, - Михальченко указал на сифон с водой.

Когда Остапчук отставил опорожненный стакан и аккуратно сложенным платком промокнул губы, Михальченко в том же шутливом тоне спросил:

– Ты к нам, конечно, заскочил просто попить бесплатно водички?

– Ага. А тебе бы все денежку драть с людей... Так что считай, что я пришел не по частному делу, а официально. Понял?

– Валяй, валяй. Что с вас бесштанных взять?

– Мы получили ориентировку, что сюда выехал из Еревана "Нивой" некий Мурадян Ашот Гургенович. Скупщик оружия. Ездит по городам, где у него есть уголовные связи. В Армении оружие перепродает боевикам, - произнеся этот длинный для него монолог, Остапчук уставился на Михальченко.

– Почему ты думаешь, что он отсюда будет гнать оружие?

– А почему он не самолетом? Прибыл "Нивой". Неблизко, а? И машину не жалко.

– Прибыл?

– Да. Мы его уже установили. Даже на видеопленку записали его свидание с Владимиром Басиком. Они вели денежные расчеты. Басик проходил когда-то по делу о хищении взрывчатки на Булавинском карьере. Не исключено, что школу ДОСААФ потрошил он с дружками.

– Я этого Басика помню, снимал его подельщиков, - уже серьезно сказал Михальченко.
– Чего же вы не взяли его с армянином?

– За что? Предмета торговли при них не было. Да и попасти Басика следует, чтоб выйти на всю группу.

– Пока вы будете пасти, "Нива" с оружием укатит в Ереван. Надо было брать обоих и "колоть", "колоть", чтоб они вам всех сдали. Тем более видеопленка у вас есть.

– Грош ей цена, видеопленке, - сказал молчавший все время Левин.

Оба повернулись в его сторону.

– Почему?
– спросил Михальченко.
– По закону она может служить доказательством в суде.

– До суда еще далеко. Им еще и в прокуратуру нечего передавать, посмотрел Левин на Остапчука.
– А с видеозаписью обстоит так: для судьи должна быть гарантия, что пленка подлинная, что в ней нет монтажа. Значит ее надо идентифицировать. Для этого потребуется специальная фонографическая экспертиза. Пора бы это знать, Михальченко, не первый год сыском занимаешься.

– Так надо это сделать. Вкупе с другими доказательствами...

– Не спеши, - оборвал его Левин.
– Если пленка подтверждает слова свидетеля, она годится для суда. А где свидетель? Так что в данном случае она анонимна. Вот почему ей грош цена. Ни один следователь, если он грамотный, не приобщит ее к делу. Иначе в судебном заседании получит двойку, как школьник у доски, - Левин посмотрел на обоих.

После недолгого молчания, Остапчук как бы вспомнив о цели своего прихода, сказал:

– Я помню, что ты брал подельщиков Басика.

– Их было трое.

– Да. Один - Вялов. Отсидел, вернулся, живет нормально. Сейчас механик в гараже треста "Сантехмонтаж". Семья у него. Все путем.

– Да знаю я! Что ты мне рассказываешь. Мы чуть ли не приятели, по кружечке пива выпиваем, когда встречаемся. Я ведь ему прописку помог восстановить. Не хотели прописывать у матери.

– Вот мне и нужно, чтоб ты с ним поработал. Пусть поможет: кто мог быть с Басиком, когда брали школу ДОСААФ.

– Ты что уверен, что это Басик провернул?

– Почти.

– С Вяловым не обещаю. Мужик он крутой. Скажет: "Иди-ка ты, опер, к такой-то маме. Я отмылся, больше меня ни во что не тяни". И весь разговор.

– А ты попробуй, - настаивал Остапчук.

– Попробую, - согласился Михальченко и обратившись к Левину, заметил: - Видели, какой наш Максим Федорович настырный.

– Будешь настырным, - нахмурился Остапчук.
– Начальство шумит: "Плохо работаете!" А как работать, когда комиссии замучили, от писанины уже озверел. Учат: "Работать, товарищи, надо профессионально", - Остапчук налил себе еще стакан воды, выпил залпом. Видно, прорвало его, обычно молчаливого и сдержанного.
– Это они-то профессионалы! Ну а вы чем сейчас веселитесь?
– спросил Остапчук.

– Немцев ищем, - улыбчиво сощурившись, Михальченко посмотрел на Левина.
– Двоих сразу.

– Каких еще немцев?
– не понял Остапчук.

– Приехал, понимаешь, сюда из Казахстана, из какого-то Энбекталды, туды его мать, старик-немец. И как в воду канул. Вот сын его и заказал нам эту работу: ищите, мол.

– А к кому он приехал?

– Если б мы знали!

– А как он называется немец этот, фамилия?

– Тюнен. Георг Тюнен. Не слыхал?

– Нет. А что за второй немец?

– Давняя история. С военных лет. Тут в лагере сгинул. Вот и мыкаемся.

– За валюту, - вставил Левин.

– Чего ж ты стонешь!
– Остапчук посмотрел на Михальченко. Что-нибудь уже нашли от этого немца из Казахстана?

– Фунт дыма, - Михальченко махнул рукой.

– Больницы, морги, гостиницы, все такое прочее проверял?

"Все мыслим по шаблону. И никуда не денешься. Все начинается с элементарного, даже у шахматистов - Е-2, Е-4", мысленно усмехнулся Левин.