Даже выйдя из поезда, он не был вполне уверен, что шел по верному следу. Несмотря на это, он все же сразу отправился в телеграфную контору и дал телеграмму своему начальнику, что он напал на горячий след беглеца.

В действительности след был гораздо "горячее", чем он себе представлял: в эту самую минуту Билли и Бридж находились не более чем в двух кварталах от него и обсуждали, что им делать.

– Я думаю, - сказал Билли, - что мне следует перейти границу. Я никогда не буду в безопасности в Соединенных Штатах, а при тех волнениях, которые сейчас происходят в Мексике, я там великолепнейшим образом затеряюсь.

– У вас же, дружище, всё в порядке, - продолжал он.
– Вам не нужно скрываться, потому что вы ничего не сделали. Я не знаю, от чего вы там удираете, но уверен, что это не имеет ничего общего с полицией. Поэтому мы здесь расстанемся. Вы были бы болваном, если бы перешли границу без надобности. Ведь там, если вы не попадетесь в руки Виллы, то вас заберут каранзисты или цапатисты. Из всего того, что я слышал с тех пор, как мы высадились в Эль-Пазо, нужно думать, что в Мексике за каждым кустом прячется по бандиту.

– Сегодня вечером мы в последний раз пообедаем вместе, а потом я тронусь в путь.
– Он помолчал немного, а затем прибавил: - Мне очень жаль расставаться с вами, Бридж. Вы самый лучший парень, которого я когда-либо встречал.

Бридж скрутил папироску, а затем заговорил:

– Ваши слова, в общем, преисполнены мудрости, мой друг! Очень мало вероятия, что двое бродяг, как мы, без денег, пешком могли бы протянуть больше недели в восставшей Мексике. Но... уже много лет прошло с тех пор, как я в последний раз следовал голосу мудрости. Поэтому я иду с вами!

Билли ухмыльнулся. Он не мог скрыть своего удовольствия.

– Вы совершеннолетний, - сказал он, - и молоко обсохло у вас на губах, потому решайте сами. Пойдемте теперь закусить. У нас осталось еще немного от двадцати пяти долларов.

Они вошли вместе в пивную, в которой, как помнил Бридж, можно было, купив большую кружку пива, получить даровую закуску.

В пивной были расставлены небольшие столики. Спросив две кружки пива, Билли и Бридж понесли их к столику, стоявшему в дальнем углу комнаты у задней двери.

Бридж уселся сторожить пиво, а Билли прошел к прилавку и забрал себе все, что дал ему унести не особенно щедрый хозяин.

Вернувшись к столику, он уселся спиной к стене, согласно своей давнишней привычке. В таком положении он видел всех сидящих в зале и мог сразу оглядеть всякого вновь входящего.

– Жилистый парень, этот молодчик, - сказал Билли, указывая головой на стража даровых закусок.
– Я забрал у него еды разве что на двух канареек, а он еще заставил меня половину отдать обратно.

Бридж засмеялся.

– Ну, вы не так-то уж мало набрали, - заметил он.
– Я знаю пивные, в которых вас обвинили бы в краже, если бы вы взяли столько, сколько у вас на тарелке.

– А пиво дрянь!
– заявил Билли.

– Здесь оно всегда скверное, - согласился Бридж.

Билли поднял кружку и улыбнулся.

– За здоровье...
– начал он и осекся.

Взгляд его, направленный поверх головы своего спутника, упал на фигуру высокого мужчины, входившего в этот момент в низкую дверь.

В ту же минуту глаза того же остановились на Билли. Оба они одновременно узнали друг друга. Мужчина бросился через всю комнату прямо к их столику.

Билли вскочил со стула. Бридж, догадавшись, что что-то случилось, тоже встал и оглянулся.

– Фланнагэн!
– воскликнул Билли.

Агент лихорадочно вытаскивал револьвер, который, как на зло, застрял у него в кармане. Байрн тоже схватился за свое оружие, но Бридж вовремя остановил его руку.

– Только не это, Билли!
– закричал он.
– За вами дверь. Вот!

И он толкнул Билли к двери, находящейся за ним.

Байрн все еще держал кружку пива; Фланнагэн был совсем близко. Бридж открыл дверь и старался протиснуть в нее Билли, но тот колебался. Он видел, что было невозможно успеть закрыть дверь изнутри. А имелась ли там задвижка?

Фланнагэн все еще возился с револьвером, застрявшим в подкладке его кармана. Он рычал от ярости и кричал Билли, что он арестован.

Все посетители пивной повскакивали с мест. Некоторые из них двинулись к агенту и его добыче, но трудно было сказать, руководило ли ими простое любопытство или иное чувство.