Мы подошли к деревянному сарайчику, выполняющему санитарно-гигиенические функции (исключительно номинально, впрочем), и индеец скрылся внутри. Я остался снаружи, твердо решив выяснить все обстоятельства.

– У большинства тонка. Все ты верно говоришь. Как, кстати, твое имя?

Трухлявая дверь отвечала мне тишиной. На улице уже темнело, и огромное красное солнце тонуло на горизонте, раскрашивая закатом все небо на западе. У меня дома никогда не было таких красивых закатов. Индеец молчал. Я не сдавался.

– Я не трус. Мне нужны деньги, и я готов рисковать ради этого. Скажи, если я не прав, но ты сразу обратил на меня внимание, как на человека, с кем можно провернуть дело. Ты видел, как на меня наезжал этот жирный верзила, и как я успокоил его. Мысленно ты уже в доле со мной, и теперь играешь всю эту комедию, чтобы повыгоднее разделить куш. Так как тебя зовут?

Еще несколько мгновений ничего не происходило. Потом дверь, гнусно заскрипев, отворилась, и наружу высунулось ухмыляющееся лицо индейца. Он протянул мне руку и сказал:

– Меня зовут Пако.

– Очень приятно, Пако. Меня, если ты позабыл, Илья.

Руку я ему не пожал. Руки после туалета надо мыть!

* * *

Недавно стемнело и мы сидели у костра, слушая как горит... в общем, то, что там горит. Все, кто жил в Пустыне не отличались особой привередливостью по отношению к топливу и порой им служили самые, казалось бы, неподходящие для этого вещи. Отходы жизнедеятельности, например. На лице моего нового подельника мелькали блики от огня, играя сотнями оттенков красного. Он до сих пор толком не сказал ни слова о том, о чем знал, но я пока его и не пытался его заставить. Надо будет, никуда не денется - расскажет.

– Говоришь, Пако, можно взять деньги у плохих людей.
– Повторил я, наверное, в сотый раз, - а каких таких плохих людей?

– Какая разница каких? Главное, плохих. Не их это деньги, нечестным трудом заработанные.

– Нечестным... Раз они привыкли нечестным трудом деньги добывать, нам они их просто так не отдадут.

– А кто деньги просто так отдаст? Никто. Надо самим забрать.

Во, по крайней мере, хоть со способом определились. Это, скорее всего, грабеж. Вопреки ожиданию, я не ощутил брезгливости или возмущения. Грабеж так грабеж. Кто бы мог подумать, что я, цивилизованный вроде как человек, не песчаный варвар, готов будет ради денег пойти на грабеж. Но что поделаешь? Деньги мне сейчас ой как нужны, да и Пако говорит, что люди это плохие, монету то ли украли, то ли забрали, и особо преступного здесь ничего нет. Легко пришло, легко ушло. Интересно мне только: если они сами привычные к таким вещам, выдержит ли хребет у нас? Грабителей грабить дело нешуточное.

– Скажи-ка, Пако, а место это хорошо охраняется, не надорвемся оттуда деньги таскать?

– Это не место. Это человек.

Совсем странно. Подпольный миллионер? В Приттоне?

– Он не один, - добавил Пако, - еще охрана.

"Не место, а человек." Получается, этот товарищ всегда деньги с собой носит. Может, у нас с Пако разные представления о хорошей выручке? Вряд ли. Что-то непонятно.

– Ладно, Пако. Рассказывай все. Устал я в загадки играть. Время только зря тратим, а толку никакого.

– Если один знает все, то зачем ему второй?
– усмехнулся Пако.

Вот так. Неужто он меня боится? Тоже мне, индеец Джо.

– Ты что, мне не доверяешь? Думаешь, я все узнаю, а тебя ножичком и в колодец? Брось, Пако, я же тебе верю.

– Ну и зря. В Пустыне никому нельзя верить полностью, я по себе знаю. Он смотрел в костер, который весело поедал отходы браминового производства.
– Многие думают, что я хороший человек; кто знает меня получше, считают, что у меня есть недостатки, и только я один понимаю, какая я сволочь.

– Послушай, дружище, если ты один не можешь взять эти деньги, то почему думаешь, что я смогу? Кроме того, Пустыня это, конечно, Пустыня и каждый здесь за себя, но, если мы партнеры, то у нас контракт. Договор, ясно? Работаем вместе, помогаем друг другу, берем монету. Потом делим добычу пополам, и расходимся каждый по своим делам. Вот и все. Это очень просто, никаких заморочек.

– Хорошо.
– Хоть он еще сомневался, я все же его убедил, - дело вот в чем. Неподалеку от Приттона возят деньги. Большие деньги. Тут проходит трасса, по которой доставляют барыши из северных городов Пустыни в Город (там есть своя мафия), и раз в неделю, ночью, вооруженные молодчики вчетвером, на расстоянии с милю от деревни, идут по одному и тому же маршруту, перенося с собой кожаный саквояж. В нем монета.

Многое становилось теперь ясным.

– И неужели никто об этом не знает?

– А здесь некому знать. Пустыня. Я сам только недавно их выследил. С полгода назад на деревню начали нападать, причем явно не райдеры. Ночью приходят, убьют кого-нибудь, женщину изнасилуют и уходят. Народ совсем озверел, любого незнакомца разорвать может, сделай тот, что не так.

– Вот оно как... Выходит, мне здорово повезло.
– Я помолчал.
– И ты их предлагаешь ограбить. Насильников этих.