– А можно мне его увидеть?

Лариса уверенно покачала головой.

– Ни за что. Во-первых, за тобой может быть наблюдение, во-вторых, я в нем пока не уверена. И зачем он тебе теперь? Неужели ты не понимаешь, что сама мысль о том, что у меня от Алексея родится ребенок, будет постоянно вас разделять. Понимаешь?

– Понимаю, – всхлипнула я.

– Прекрасно. – Лариса встала.

Я сидела, и слезы лились из глаз. Мне было трудно дышать.

– Что же мне делать?

Лариса слегка вдохнула.

– Напейся. Поверь мне – помогает. Напейся до зеленых чертей. Все, я пошла, не могу на тебя смотреть, жалко становится.

И Лариса ушла легкой походкой победившей женщины.

Что я сделала? Напилась. Но не просто хряпнула бутылку водки и завалилась спать, ревя в подушку. Нет, я купила бутылку «Абсента» крепостью в семьдесят четыре градуса, завернула ее в пестрый пакет, маскируясь от полиции, и бродила по Парижу, осматривая город, который до сих пор, оказывается, не видела. Впечатления он на меня не произвел.

Сев в первый попавшийся подъехавший автобус, я заплатила какие-то сумасшедшие деньги, вроде сорока евро, и поехала… Не знаю куда. Но оказалась на окраине Парижа. Дома здесь были без всяких архитектурных изысков, как у нас в Москве. И гулять тут было приятнее, привычнее… Или те десять небольших зеленых глотков, что я сделала, начали примирять меня с городом.

На одной из афиш я увидела русское слово «Цирк». Все остальное было написано по-французски.

Повернувшись, я махнула рукой, и остановилось такси. Улыбчивый шофер говорливо зажурчал французской речью, из которой я ничего не поняла. Замолчав, он выжидательно на меня уставился. Я ткнула пальцем в адрес внизу афиши. Таксист заулыбался еще шире и открыл передо мной дверцу.

Перед тем как сесть в машину, я сделала глоток из литровой бутылки, этикетка которой оголилась, показав слово «Абсент».

Надо было видеть лицо шофера. Он повторил мое глотательное движение и смотрел на меня, видимо, ожидая, что я сейчас упаду замертво. Я ему честно сказала, что я русская, он тут же понял и успокоился.

Цирк оказался старым шапито.

Громко орала музыка, вверх рвались гирлянды привязанных шариков. Два клоуна на ходулях выкрикивали что-то, видимо, очень смешное, потому что входящая публика, в основном мамаши с детьми, после их французских речовок заливалась смехом.

И все были в пестрых куртках, вязаных шапках и рукавицах. Все они кутались в шарфики и притоптывали ногами, поглядывая друг на друга, показывая, как им холодно. У нас в такую погоду мужчины ходят без шапок и пьют пиво, а женщины, выскочив из автобусов после работы и нагрузившись продуктами в магазинах, не застегивая верхнюю одежду, бегут по домам, благодаря погоду, что сегодня нет морозов.

Мигание цирковых огней, музыка, шарики и настроение парижан настолько не соответствовали моему, что я решила здесь остаться.

Шофер выскочил из машины, открыл передо мной дверь и, взяв под локоток, подвел к девушке-клоунессе в костюме Снегурочки, продающей перед входом билеты. Пока он ей что-то журчал, кося на меня глазами, я сделала еще один глоток и теперь не только шофер, но и девушка повторили мое глотательное движение, с ужасом глядя на бутылку.

– Она русская, – выговаривая каждую букву, сказал шофер, и девушка понимающе улыбнулась.

Расплатившись за такси и билет, я прошла внутрь цирка. На билете не было обозначено место, и я забралась под самый верх.

Представление помню смутно. Громкая музыка и удушающее тепло. Мелькающие акробаты, бегающие песики, полуголый кордебалет стройных девушек и опять акробаты.

Через полтора часа действо закончилось, и зрительные ряды начали пустеть. Я сидела наверху, изредка отхлебывая из бутылки, смотрела, как ветер гоняет разноцветные фантики по арене и вокруг нее.

Рядом со мной неизвестно откуда появился усатый жизнерадостный парень и протянул сок в высоком бокале.

– Не охренела еще «Абсент» пить? Даже я не могу долго потреблять его неразбавленным.

– Охренела, – согласилась я. – А что ты предлагаешь?

– Похмелиться. – Парень попытался улыбнуться. – Я сегодня на арену не выходил, вчера день рождения Аркадия, жонглера, отмечали. Он в трейлере с моим отцом пиво пьет. Отец у меня директор этой шараги. Колесим вот по свету, в России два года не были. Ты давно оттуда?

– Неделю, – икнула я в ответ.

Я попыталась встать, но нога, на которую я все еще немного хромала, не выдержала удара «Абсентом» и подвернулась. Я начала падать, но сильные руки парня подстраховали. Зацепив под руку, он стащил мое тело вниз, предусмотрительно прихватив бутылку. Я на ходу допила сок и, не зная, куда поставить бокал, пристроила его на пластиковое сиденье.