– Не помню. Но это здорово. Текилу будешь?

– По утрам не пью. Григорий, а как же дверь вскрыли? Мне Катя говорила, охранная фирма, ставившая двери и сигнализацию, давала девяносто восемь процентов.

– Давала, но ты себе голову не забивай, пускай милиция разбирается, и если выяснится, что был взлом, сдери с фирмы деньги. Штуку баксов они должны выплатить как минимум.

Я сделала себе кофе и с отвращением смотрела, как Григорий опрокидывает в рот текилу.

– Мама твоя спит еще? Понял. Давай я пока с собакой по старой памяти погуляю. И включи телефон, наверняка знакомые интересуются.

Как только я включила телефон, он переливисто зазвонил.

– Алло, – пришлось откликнуться мне.

– Настя, ты хочешь меня в гроб ввести? Ни квартирный, ни сотовый телефоны не отвечают. – Усталый голос отца сжал мне сердце.

– Папочка, извини, мы думали, ты на даче.

– На даче тоже телевизор есть. Где мать?

– Спит. Перепила вчера.

– Разбуди.

Мама взяла у меня телефон и на автопилоте дошла до кухни. Оправдываясь перед отцом, она понюхала оставшуюся после Григория бутылку текилы на столе, налила себе граммов двадцать и быстро выпила. Отец продолжал нотацию по телефону, мама сокрушалась и поддакивала, но я видела, что она размышляет над проблемой – пить или не пить.

Я убрала с ее глаз бутылку в холодильник и пошла перепрятывать бриллианты из сумочки в сейф. Сейф у Кати был на треть заставлен коробочками с украшениями, но денег в нем не было ни копейки – ни доллара, ни рублика, ни еврика. Ключ от сейфа я положила в специальную щель ящика тумбочки и отправилась в ванную.

Пока я бултыхалась, мама приготовила завтрак, а вернувшийся с выгула собаки Григорий звонил в охранную фирму договариваться о смене замков.

Во время завтрака позвонила Мила и осторожно спросила, не случилось ли чего у меня? А то у нее на работе одна тетка сказала, что утром по телевизору был сюжет о несостоявшемся ограблении где-то в районе Тушина. Там еще собачку, йоркширского терьера, показывали.

– Мила, позвони позже, часа в четыре, я тебе новый адрес продиктую, вечером у меня поговорим.

Положив трубку, я внезапно вспомнила, что именно сегодня мне надо было выходить на работу, и поскакала в комнату переодеваться. Мама заглянула ко мне.

– Ты чего?

– Мне надо на заводе показаться. Продлю заявление за свой счет. У тебя есть деньги на такси?

– Нет, все вчера истратила. С ума сойти, такое наследство – и ни копейки денег. Григорий! Вы не дадите немного в долг? А то Насте надо до работы доехать!.. И мне на хлеб не помешает.

Григорий вышел в коридор, вытирая салфеткой рот, достал из кармана купюру и молча отдал маме.

– Мы отдадим. – Мама честно смотрела на него.

– Да ладно, это не деньги, – сморщился Григорий. – А вот насчет квартиры надо переговорить подробнее.

Я не стала слушать продолжения – мама легко скушает Григория и без моей помощи.

Как всегда, уборщицы начинали здороваться со мной через всю длину коридора. Электрик Евгений вмялся при моем появлении в стену и старался не дышать, надеясь, что утренний амбре до меня не дойдет. Я никогда не ленилась прочитать ему лекцию о вреде алкоголя на рабочем месте, но сегодня было не до этого.

В заводоуправлении я накатала заявление о еще одной неделе за свой счет и быстро подписала его у замдиректора. Объяснять ничего не надо было, мама уже позвонила и пожаловалась на мое плохое самочувствие.

Выдав уборщицам внеочередную партию порошка и чистящих средств, я попросила слесаря присмотреть за оболдуем электриком, без моей подписи выполнить заявки по электролампочкам и мелкому ремонту в кабинетах и разрешила Евгению оформить вместо болеющей второй месяц уборщицы его жену.

Уборщица со второго этажа начала жаловаться на отсутствие хороших перчаток, но я уже вприпрыжку шла к проходной. Поймала машину и понеслась домой.

Дома мама решала, что первым продать из моей квартиры. Катя оставила приличную сумму на счете, но взять я их смогу только через полгода.

Я ее не слушала, пошла в кухню на запах борща. Через пять минут там появилась и мама.

– Я решила пока в квартире ничего не трогать, – сообщила она. – Еду к отцу на дачу и там что-нибудь присмотрю для продажи.

Я с набитым ртом пожелала ей удачи. Уже одетая, она вернулась от двери.

– А квартиру придется продать, – заявила мама. – Нехорошая она. Не зря, конечно, Гриша за нее такие деньги предлагает, но лучше продать и не мучаться.

Я согласно покивала. Опять зазвонил телефон, и пришлось еду отставить. Звонил Сергей Дмитриевич, назначил мне встречу на завтра, на одиннадцать, в своем кабинете.

Что там мама говорила про квартиру? Нечисто здесь? А может, Катя действительно что-нибудь спрятала, и Григорий об этом знает? На сколько это что-то может потянуть, если Григорию не нужны ни дорогие картины, ни драгоценности?

Что можно спрятать в квартире небольшое по объему? Та-ак. Деньги, наркотики, бриллианты, диски. Что еще?