– С какой стати она должна была мне про тебя говорить?

– Ну... Раз ты ее...

– Козлов. Я ведь не посмотрю, что ты старший.

Опять вынырнула луна и, расплывшись бледным плевком, потекла по красному небу. Волнистое лезвие горизонта подрезало ее прозрачную плоть. Барханы пили из нее кровь, и скоро она, испустив дух, сгинула. Козлов стал волноваться.

– Ларин. Мы идем уже пятьдесят минут.

– Если точно, то сорок пять. А потом - дорога открыта. Ты всегда можешь вернуться обратно. На один делить проще, чем на два.

– Если мы потеряем дорогу, делить будет нечего. Залезь, посмотри еще. Где он, этот поганый столб?

– Нету столба, - сказал я, спустившись с бархана.
– Потерялся.

– Ларин, если ты все это нарочно подстроил... со столбом...
– он вдруг резко остановился.
– Понятно. Григорьев с тобой заодно.
– Он хотел сделать шаг от меня, но оступился. Неловко взмахнув руками, Козлов повалился на спину. Я смотрел, как он переворачивается на живот, как встает на колени и по складкам его одежды струйками стекает песок.

– Помочь?
– спросил я спокойно.

Козлов растерялся. Его тяжелая узловатая кисть остановилась на полдороги к карману.

– Руку подать?
– я протянул руку, но Козлов уже поднимался.

– Извини, - сказал он, отводя взгляд.
– Будешь нервным, когда эта сопля в небе.

Луна показалась опять. Она плыла низко, прячась за горизонт, и во впадине между барханами я четко увидел высокую человеческую фигуру. Руки у человека были сложены над головой крестом. Крест означал римскую цифру 10. Значит, начнут они ровно в десять. Сейчас было без четверти.

– Бывает, - сказал я небрежно и показал на небо.
– Пустота - ни птицы, ни облачка. Днем здесь всегда так. Вот ночью - другое дело.

– Что же нам теперь до ночи в песке торчать?

– Вот он, столб, - я ткнул пальцем в сторону плывущего над песком светила.

– Слава Богу. Пошли.

Я дал ему себя обогнать и шел теперь от Козлова сбоку. Правый карман Козлова находился от меня слева.

– Я ведь почему тебя выбрал, Ларин. Потому, что тебе верю. Жогин, Григорьев - все это так, людишки. Дерьма кусок. Один ты - человек.

"Говори, говори, крыса. У тебя еще остается десять минут. Давай, я потерплю".

– Но один ты пропадешь. Не выйдет у тебя одного. Я еще при живом капитане Зайцеве знал про контейнер с "Шиповника". Раньше всех знал. Капитан был болтлив. Я бы на его месте не стал молоть языком кому ни попало.

"Это верно. Тебе говорить, точно, не стоило".

– Ларин. Земля далеко. Ты умеешь управлять кораблем, я умею управлять людьми. Да сам Бог велел нам с тобой держаться рядом.

Из-за плавной дуги бархана, огибая его вдоль подножья, показалась стайка песчаников. Увидев нас они ускорили бег и, повернув, пропали. Я заметил - у последнего из зверьков безжизненно волочится лапа.

"Кто-то из наших. Поэтому они такие пугливые".

Козлов тоже заметил странность.

– Видал? С чего бы им нас пугаться? Ларин, - он обернулся и пристально посмотрел на меня, - я не такой осел, чтобы доверять тем, кто остался. Я ведь кое-что держу про запас. Кое-что важное. Ключ...

"Дурак ты, Козлов. Только такому дураку, как ты могло придти в голову отрезать у мертвого капитана палец и думать, что никто не заметит".

Но игра есть игра.

– Ключ?
– я сделал вид, что не понял.
– Какой ключ?

– Пока не скажу. Отыщем контейнер, тогда узнаешь.

– Отыщем, куда ж он...

Выстрел прозвучал, как щелчок, - я даже не успел удивиться. Неужели отстали часы? Стрелка не дошла до черты на целых четыре деления. Я вгляделся вперед в неподвижные волны барханов. Взгляд запутался в светотенях, и я ничего не увидел. Снова щелкнуло. Плечу сделалось холодно и свободно. Я посмотрел на комбинезон - пятнистая ткань разошлась на плече на стороны, и края ее порыжели.

Слева сопел Козлов. Пригнув голову, он сидел на песке и сражался с непокорным карманом. Значит, стрелял не Козлов.

Береженого Бог бережет. Я прыгнул и повалил Козлова на землю. Коленом я ударил его в живот, а ребром ладони - между скулой и шейными позвонками. Козлов всхлипнул и на время затих.

На часах было начало одиннадцатого. Я повернул тело Козлова на бок и прикрылся им, как щитом.

– Ларин!
– услышал я голос Жогина.
– Ларин, ты жив? Иди к нам, мы его нашли.

– Черта с два, - сказал я негромко, опорожняя у Козлова карман. Пистолет был у Козлова хороший, именной - на матовой рукоятке я прочитал слова: "Капитану Зайцеву за мужество и отвагу".