Дверь открыл Джек Кили, ночной сторож. Он неприязненно посмотрел на нас.

– Миссис Лэндберг у себя? - спросил я.

– Кто это, Джек? - из глубины гостиной спросила Хедда.

– Мистер Трэнтер и с ним молодая леди, - сказал Кили, а затем обратился ко мне: - Слушайте, Джим, миссис Лэндберг не очень хорошо себя чувствует. Если это не очень важно...

– Входите же, Джим! - пригласила Хедда.

Кили пожал плечами и отошел в сторону. В камине ярко пылал огонь. Хедда лежала на кушетке напротив, скрестив руки, закинутые за густые белокурые локоны, обрамляющие голову. На маленьком столике рядом стояли бутылка скотча, кувшин со льдом и стакан. Возможно, она действительно не очень хорошо себя чувствовала, но я сразу понял, что мучается Хедда не от боли: она была полупьяной.

– Джек только что принес новую охапку дров, - сказала Хедда. - Спасибо, Джек. Это как раз то, что мне надо. - Кили вышел, притворив за собой дверь. - Кажется, там довольно весело, - сказала Хедда, не делая попытки переменить позу. - Здравствуйте, мисс Причард. Подтащите себе что-нибудь и присаживайтесь. Стаканы там, в буфетной, если вы оба хотите выпить.

Лаура опустилась на скамеечку для ног рядом с камином. Пляшущее пламя зажигало искры меди в ее темно-рыжих волосах.

– Мы пришли к вам за помощью, миссис Лэндберг, - сказала она.

– Вот это номер, - удивилась Хедда. - Ко мне никто не приходит за помощью, разве что если в номере нет полотенец или водопровод не течет. Не порть мне удовольствие, Джим. Принеси стаканы.

"Приходится играть в карты, как они были разложены", - подумал я. Я никогда не видел Хедду в таком состоянии. Я прошел в буфетную и достал два стакана старомодной формы. Вернулся в гостиную, положил лед и приготовил два скотча со льдом. Один стакан я передал Лауре.

– Освежи мой, Джим, - попросила Хедда, протягивая мне свой стакан. Она не остановила меня, пока он не наполнился до краев. Затем подняла его в жесте тоста. - За самое пьяное пробуждение в мире! - провозгласила она и выпила.

Лицо Лауры побелело.

– Последний раз, когда я пыталась помочь, меня жестоко высмеяли. И вот, пожалуйста, - сказала Хедда.

– Однако вы говорите загадками, - сказал я, стараясь держаться непринужденно.

– Никакой загадки, Джим, дорогой, никакой загадки нет. Я пыталась помочь Максу. Я говорила ему, что нужно выставить эту противную Тауэрс. Но Макс не хотел ни с кем поступать грубо, у нас - никаких запретов. И вот вам результат.

– Мы пришли побеседовать с вами именно о Марте Тауэрс, - сказал я.

– Это не очень-то подходит для нежного слуха мисс Причард, - сказала Хедда, взглянув на Лауру, напряженно выпрямившуюся на низкой скамеечке. Извините, дорогая. Кажется, я не подумала о вас, все только о себе. Вы потеряли сестру. Это ужасно. Мне следовало произнести несколько слов сочувствия. Но это было бы фальшью. Я как раз думаю именно о себе. Вы должны принять то, что приходится, и я тоже должна принять то, что приходится.

– Снова загадки, - сказал я, отпивая виски.

– Мы приехали сюда десять лет назад, и все наше имущество помещалось в багажнике подержанной машины, - задумчиво заговорила Хедда. - Всю жизнь у нас были очень скромные средства. Мы работали, пока наши руки не покрывались кровоточащими волдырями, - делали самую тяжелую физическую работу, чтобы привести это место в порядок. Над нашей головой все время висели огромные долги, они просто душили нас. И потом наконец мы начали получать отдачу. Нам оставалось только ворочать мозгами. Но у старого папы Макса сердце мягкое, как картофельный пудинг. Он никогда никому не может отказать. Ходит вокруг проблемы, вместо того чтобы решить ее. Вот какой у нас папа Макс! Год назад я говорила ему - насчет того, чтобы закрыть перед ней дверь... Но кажется, об этом я уже упоминала, да? Ну, если у вас есть магический шар, как у меня, Джим, вы можете увидеть в нем, что готовит вам будущее. Может, не завтра и не послезавтра, но постепенно и неотвратимо. Придут другие люди, люди другого типа. Теперь этот отель заполняет разношерстная публика. Он стал местом, где собираются все лодыри, бездельники, извращенцы и Бог знает кто еще. Вчера, когда умерли эти две потаскушки, умер и "Дарлбрук". Надеюсь, они попали в ад!

– Прошу вас, миссис Лэндберг! - дрожащим голосом воскликнула Лаура.

Хедда подперла голову локтем и с любопытством посмотрела на Лауру.

– Вы кажетесь хорошей девушкой, - сказала она. - Не обращайте на меня внимания. Вашей сестре не повезло. Я действительно сочувствую вам.

– Но не ей? - спросила Лаура.

– Ваша сестра, - холодно сказала Хедда, - подружилась с плохим человеком. Если в этой жизни вы пойдете не за тем человеком, вы можете опалить свои крылышки.

Она поставила стакан на столик и снова легла на кушетку.

– Существуют вещи, о которых вы еще не знаете, Хедда, - сказал я. - Нет сомнений, что у Джейн был плохой друг, но у нас есть мысль, что это может быть не Марта Тауэрс. Она влюбилась в какого-то мужчину. Мы знаем, что она приехала на эти выходные, потому что он тоже собирался быть здесь. Мы пытаемся выяснить, кто этот человек. Конечно, это знала Марта и, возможно, кто-нибудь из ее приятелей. Я спрашивал Макса, кто из мужчин чаще всего общался с ней. Но у него на руках целая куча скандалистов, и он предложил переговорить с вами, потому что вы тоже много чего знаете о Марте Тауэрс.

– О, я все знаю о маленькой Марте, - сказала Хедда. - Я знаю, что она и ногой бы не ступила сюда после своего первого визита, если бы мое слово что-то значило. Женщины знают женщин, не так ли, дорогая? - Она взглянула на Лауру.

– Назовите нам нескольких из ее друзей, - попросил я.

Хедда спустила ноги с кушетки и села. Выглядела она очень плохо.

– Не думаю, что я сделаю это, Джим, - сказала она. - Во всяком случае, не посоветовавшись с Максом. Каждый наш шаг, который мы сейчас делаем, может удержать все наше будущее в равновесии или разрушить его. Если мы начнем делиться сплетнями, нас неминуемо ожидает второй вариант.