– Ты думаешь, дело в мече?
– спросила она.

– Нет, но, возможно, именно по этой причине меч засветился, когда ты к нему прикоснулась.

– Меч сиял до того, как я к нему прикоснулась. Он чуть не ослепил Грунтора.

Грунтор погладил ее по спине:

– Может, это он тебя звал, мисси. Он узнал в тебе родную стихию.

Рапсодия вдруг отчаянно задрожала.

– И вы считаете, что меч связал меня со стихией огня?

– Я не знаю, - ответил Акмед.
– Я вообще мало знаю про этот меч. И по-прежнему не понимаю, что он делает здесь, на этой стороне мира. И мне неизвестно, почему он так сияет. В тех рассказах, что я слышал, он сверкал светом звезд, а не пламенем. Я совершенно уверен в том, что твоя связь с огнем возникла в тот момент, когда ты при помощи песни провела нас через огненную стену в центре земли. Именно тогда каждый из нас изменился. А уж наши тела - определенно.

– Может быть, огонь подготовил нас к переменам, - предположила Рапсодия.
– Или дело в том, что мы питались Корнем. Я часто задавала себе вопрос, разумно ли употреблять в пищу нечто, обладающее таким могуществом. Вполне возможно, Корень нас изменил, сделал восприимчивыми к стихиям. Ты получил свой дар находить и видеть путь, пока мы бродили под землей. А Грунтор связал себя со стихией земли, когда пробивал для нас дорогу в скале. Я же - когда взяла в руки меч.

– Нет, - настаивал Акмед.
– Ты изменилась, когда прошла через огненную стену. Это было заметно. С тобой произошли ФИЗИЧЕСКИЕ перемены.

– Чистая правда, мисси, - подтвердил Грунтор.
– Ты совсем иначе выглядела, когда мы с тобой встретились.

От этого разговора у Рапсодии разболелась голова. Девушка огляделась по сторонам и вдохнула резкий запах горящего дерева. К убежищу, которое соорудил для них Грунтор, подбиралась ночь.

– Ну, я уже целую вечность не мылась, только и делала, что валялась в грязи... вряд ли кто-нибудь из нас сейчас выглядит привлекательным. Поверьте мне, вам тоже не стоит в ближайшее время показываться при дворе.

– Вот в этом все и дело, - нетерпеливо проговорил Акмед.
– Ты стала привлекательнее... нет, неверно! Ты потрясающе красива. На тебя невозможно не смотреть, ты испускаешь сияние, которое притягивает внимание.
– Он повернулся к своему приятелю.
– Ты еще не потерял сигнальное зеркало?

Грунтор выпрямился, потянул к себе свой мешок и принялся рыться в нем.

– Ясное дело, сэр, только ты все перепутал. Ой носит его не для того, чтобы сигналить. Ой любит причесываться.

Рапсодия рассмеялась. Акмед взял из рук Грунтора маленький кусок серебристого металла и протянул Рапсодии.

– Вот, сказал он.
– Посмотри.

Рапсодия осторожно приняла от него металлическое зеркало. Его края были заточены так старательно, что оно вполне могло сойти за бритву.

В тускнеющем свете Рапсодия разглядела свое смутное отражение - лицо, перепачканное засохшей грязью, клочья грязных волос, слегка потемневших, как это обычно с ними происходило зимой. Губы потрескались и обветрились на морозе. Она с отвращением протянула зеркало его владельцу:

– Очень смешно!..

Акмед не стал забирать у нее зеркало.

Я не шучу, Рапсодия. Посмотри еще раз.

Она тяжело вздохнула и снова поднесла зеркало к лицу. Но в грубом куске металла, да еще в наступающих сумерках, рассмотреть хоть что-нибудь было практически невозможно. Она видела розовые щеки - и больше ничего. Рапсодия пожала плечами, вернула зеркало Грунтору и улыбнулась. Ей показалось - она наконец сообразила, что они имеют в виду.

– Неудивительно, что вы считаете меня привлекательной, - весело проговорила она.
– Ведь я стала похожа на фирболга.

Акмед и Грунтор переглянулись, подумав об одном и том же.

"ОНА НЕ ПОНИМАЕТ - ЭТОГО ЕЙ НЕ ДАНО".

Грунтор пожал плечами.

Рапсодия соскребла ногтем пятнышко грязи со щеки.

– Пожалуй, я завтра растоплю немного снега и попытаюсь отмыть лицо. Может быть, мне удастся избавиться от нескольких слоев грязи.

– Поспи, - посоветовал ей Акмед.

Когда она принялась устраиваться на ночь в крошечном убежище, едва заметная улыбка коснулась губ дракианина. Будет так же, как с огнем, - она сама увидит результат своего превращения. А произойдет это обязательно рано или поздно.

На следующее утро они остались в своей норе, наблюдая за жителями деревни. Для зимы день выдался неожиданно теплым. Возможно, должна была начаться оттепель. Жизнь в деревне кипела - крестьяне собирались группами, что-то обсуждали, обменивались мешками с зерном и какими-то кореньями. Рапсодия вспомнила, что теплая погода зимой обычно выманивала крестьян из домов и они отправлялись в Истон - больше чтобы пообщаться друг с другом, чем совершить какие-нибудь сделки.

Путники обнаружили в их речи много слов, схожих с теми же понятиями в их родном языке: "зерно", "дерево", "женитьба"... Рапсодии, казалось, удалось уловить ритм языка, и чем больше она слушала, тем большее волнение ее охватывало. К полудню Акмед и Грунтор убедили девушку забраться поглубже в лес, чтобы обсудить ситуацию; они начали опасаться, что она выдаст их убежище.