Он подошел к столику, возле которого стоял я с какими-то случайно подвернувшимися под руку бумагами, усердно изображая сосредоточенность, и вытащил из кармана большой конверт. Я успел заметить, что на конверте уже есть марка и адрес. Повернув конверт надписанной стороной к себе, он вложил полученное в окошке письмо и провел языком по клейкому краю, стараясь, чтобы адрес остался мною не замечен. Затем старательно разгладил конверт ладонью и двинулся к почтовому ящику. Ничего не оставалось, как применить один старый приемчик, который никогда не дает осечки.

Я догнал мужчину и сделал вид, что оступился на мраморном полу. Падая, ухватился за пиджак этого джентльмена. Трюк получился прескверно, я поскользнулся по- настоящему, и мы оба грохнулись, словно борцы на ковре.

Я вскочил, помог этому типу встать на ноги, бормоча извинения, и слегка оттеснил его в сторону, чтобы опередить и первым поднять письмо. Я хотел перевернуть конверт, прежде чем передать его владельцу, и прочитал адрес.

"Мистеру Эдварду Бохенону.

Кофейня "Золотая подкова", Тихуана,

Байя Калифорния, Мексика"

Таким образом я добился своего, но и сам засветился. Не было ни малейшего сомнения в том, что этот хлюпик в синем костюме сообразил, что мне был нужен именно адрес.

Я отряхивался от пыли, когда мой поднадзорный бросил конверт в почтовый, ящик. Он прошел не мимо меня, а к выходу на Мишнстрит. Я не мог позволить ему сбежать и унести с собой свою тайну, меньше всего хотелось, чтобы он предупредил Эшкрафта раньше, чем я до него доберусь. Поэтому я решил испробовать еще один фокус, такой же древний, как и тот, который был проделан так неудачно на скользком полу. Я снова двинулся за тощим человечком. В тот момент, когда мы поравнялись, он как раз повернул голову, чтобы удостовериться, нет ли сзади "хвоста".

– Привет, Микки!
– обратился я к нему.
– Что слышно в Чикаго?

– Вы меня с кем-то путаете, - пробормотал он сквозь зубы, не убавляя шагу.
– Я ничего не знаю о Чикаго.

Глаза у него были белесо-голубые, а зрачки напоминали булавочные головки - глаза человека, систематически употребляющего морфий или героин.

– Не валяй дурака!
– сказал я.
– Ты же сегодня утром сошел с поезда.

Он остановился посреди тротуара и повернулся ко мне лицом.

– Я? За кого вы меня принимаете?

– Ты Микки Паркер. Голландец дал нам знать, что ты едешь.

– Ты что, шизонутый?
– возмутился он.
– Понятия не имею, о чем ты плетешь.

И я тоже не имел. Ну и что? Я слегка выставил палец в кармане плаща.

– Сейчас поймешь...

Он инстинктивно отступил при виде моего вздувшегося кармана.

– Послушай, корешок, - взмолился наркоша.
– Ты меня с кем-то спутал, даю тебе слово. Я никакой не Паркер, и во Фриско живу уже целый год.

– Тебе придется доказать это.

– Да хоть сейчас!
– выкрикнул он с жаром.
– Идем со мной, и ты убедишься. Меня зовут Райен, я живу совсем недалеко отсюда, на шестой улице.

– Райен?
– спросил я.

– Да... Джон Райен.

Это заявление было ему не на пользу. Вряд ли в стране нашлась бы пара преступников старой школы, которые хоть раз в жизни не воспользовались фамилией Райен. Это все равно, что Джон Смит.

Тем временем Джон Райен довел меня до дома на шестой улице. Нас встретила хозяйка - словно топором вытесанная пятидесятилетняя баба с голыми волосатыми руками, мускулатуре которых позавидовал бы любой деревенский кузнец. Она тут же заверила меня, что ее жилец пребывает в Сан-Франциско уже несколько месяцев и в течение этого времени она видит его по меньшей мере раз в неделю. Если бы я вправду подозревал, что Райен - это мой мифический Микки Паркер из Чикаго, я не поверил бы ни единому слову этой женщины, но поскольку все обстояло иначе, притворился, что ответом вполне доволен.

Таким образом, дело было улажено. Райен дал себя надуть, поверил, что я принял его за другого бандита и что письмо Эшкрафту мне до фени. Но, не доведя дело до конца, я не мог успокоиться. Ведь этот тип был наркоманом, жил под вымышленной фамилией, а значит...

– На что же ты живешь?
– спросил я его.

– Два последних месяца... я ничем не занимался, - запинаясь, ответил он.
– Но на будущей неделе мы с одним парнем собираемся открыть свою столовую.

– Пойдем к тебе, - предложил я, - хочу с тобой кое о чем потолковать.

Не скажу, чтобы мое предложение сильно его обрадовало, но деваться некуда, он отвел меня наверх. Апартаменты его состояли из двух комнат и кухни на третьем этаже. Квартира была грязная и вонючая.

– Где Эшкрафт?
– спросил я его напрямую.

– Я не знаю, о ком ты говоришь, - пробормотал он.

– Советую тебе пораскинуть мозгами, - сказал я.
– Прохладная, очень приятная камера в городской тюрьме по тебе давно уже скучает.

– Ты на меня ничего не имеешь.

– Да? А что ты скажешь насчет месячишка-другого за бродяжничество?