– Правосудия?
– Джил задыхалась от боли, гнева и обиды.
– Этот человек пытался убить меня.
– Она посмотрела на Стуфта в тот момент, когда он снова садился на стул.

Теперь он успокоился, это было заметно. Толстяк успел переговорить с Алвиром перед судом и знал, что смертная казнь ему не грозит.

Бешенство захлестнуло Джил, словно кровавая волна, бешенство более сильное, чем то, которое она испытывала в бою у ворот. Теперь она точно знала, что чувствует полицейский, услышав новость, что сводник, или торговец наркотиками, или налетчик, которого он взял с таким трудом, получил два года условно. Пальцы Януса крепко сжали ее здоровую руку, напоминая ей, что она все еще находится в присутствии Совета Регентов.

– В самом деле, - продолжал Алвир спокойно.
– Мне кажется, что мы должны решить вопрос о хранении продуктов в одном месте и под единым руководством. С тех пор, как Майо и его люди получили доступ в наши владения, опасность возникновения черного рынка удвоилась. Стража может пресечь воровство в зародыше, и у нас не будет больше проблем подобного рода.

Прекрасные брови аббатисы удивленно взметнулись, но ее глаза оставались такими же холодными, словно галька в речном потоке, и бездушными, как у акулы.

– Под опекой возглавляемого вами Совета, милорд?

Тон Алвира оставался почтительным.

– Конечно, вы же знаете, что это будет лучше, чем теперешний хаос...

– Я этого не знаю, - сухой шелест ее шепота был мягок и задумчив.
– Вы одержимы идеей собрать все запасы воедино, но нет лучшего выхода, чем отдать это под присмотр Церкви, у которой, к тому же, куда более подготовленный состав служителей, нежели у вас, что относится и к армии.

– Об этом не может быть и речи, - решительно отрезал Алвир.

– Значит, вы просто прикрываетесь словами об объединении.

– Мы через это уже прошли, - сказал канцлер, и голос его неожиданно стал жестким.
– Под надлежащим руководством...

– Под чьим?
– резко перебила его аббатиса.
– Под руководством таких, как Бендл Стуфт, ваш старинный приятель?

– Мы действительно были друзьями, - согласился Алвир.
– Но это никоим образом не повлияет на решение суда.

– Тогда следуйте Закону Убежища, - настаивала она, - и оставьте его в цепях на закате.

– Мой господин!
– квакнул Стуфт, вскакивая со своего стула с удивительным проворством для такого, как беспристрастно подумала Джил, упитанного человека.

– Молчите!
– осадил его Алвир.

Купец рухнул на колени перед черным столом.

– Мой господин! Умоляю, пощадите! Это больше не повторится! Клянусь! Они заставили меня. Клянусь! Это была идея Вебблинга, это правда, Вебблинга и... и Прала, они заставили меня пойти...
– его руки шарили по полированной поверхности стола, золото его колец скользило по полированному дереву. Он лепетал, срываясь на визг, словно истеричная старуха.
– Пощадите, мой повелитель, я больше никогда этого не сделаю. Вы обещали спасти меня от наказания. Я сделаю все, что вы прикажете...

– Молчать!
– взревел Алвир.

Два стражника подхватили обвиняемого и поставили на ноги. В мягком мерцании свечей Джил увидела, что он дрожит от страха, пот катился по лицу, словно от невыносимой жары. Он рыдал.

– Никто не говорит о казни, - продолжил Алвир более спокойно.
– Хотя необходимо наказать его по строгости.

Джованнин посмотрела на свои руки.

– В такой ситуации речь может идти только об одном наказании.

– В самом деле, дорогая аббатиса, - сказал Алвир.
– Мы же не станем создавать прецедент...

Она быстро взглянула на него.

– Напротив, это именно тот случай, когда необходимо его создать.
– В мерцающем свете она походила на древнего хищного бога.
– Это наверняка заставит других воров еще раз задуматься и отказаться от столь неблаговидного занятия.
– Длинный, холодный палец разгладил складку на алом рукаве.

– Если запасы продуктов будут собраны воедино...

– Конфискованы, вы хотите сказать?
– ее черные глаза злобно сверкали.
– Сколько разных идей появится, если все перейдет в руки таких людей, как Стуфт? Если, кроме всего прочего, у бедных начнут отнимать даже те скудные запасы, что у них есть, они поднимут восстание.

– Это безумство!

Она пожала угловатыми плечами.

– Это самая бесцеремонная конфискация.

– Нет, не конфискация!

– Игра слов, мой повелитель, - ответила она равнодушно.

С видимым усилием Алвир взял себя в руки. Аббатиса потупилась с едва заметной змеиной улыбкой и промолчала.

– Дорогая аббатиса, вам не кажется, что за всеми вашими благочестивыми разговорами о чистоте души стоит меркантильная забота о наживе Церкви?

– Души населяют тела, милорд. Мы всегда заботились об обеих половинах. Так же, как и вы, мы ищем только наивысшего блага для тех, кого Господь оставил на наше попечение.