– Где Ульян, мужики?
– спрашивает помощник капитана.
– Что молчите?

– Ульян Тихий задержался на берегу по важному вопросу, - говорит наконец бригадир, сминая в пальцах обжигающую папиросу.
– Поручение ему поручено.

– Жалко!
– печалится капитан.
– Очень хотелось его увидеть. Вы хоть расскажите о нем. Как работает, как живет?

– Часом не женился?
– подхватывает помощник, кивая на Викторию и Наталью.
– Если у вас все девушки такие, то нет ли у вас для меня работенки?

– Работенка найдется!
– говорит дядя Истинней и протягивает руку к Оби.
– Кажется, едет Ульян!

Все, кто есть, поворачиваются к реке. Наступает тишина, в которой слышно, как о крышу навеса настойчиво, упрямо стучит дождь. Ульян действительно едет. Легкая лодчонка - обласок - подпрыгивает на крупной волне, проваливается, порой серая пена скрывает Ульяна, и кажется, что его смыло, но через секунду обласок опять показывается. Ульян гребет неровно, сбивчиво. Вот он, сделав еще несколько гребков, бросает весло на дно, лодчонку подхватывает волна, приподнимает и с тихим шорохом мягко выбрасывает на берег. Волна откатывается, и обласок остается на песке.

Ульян не вылезает из обласка - голова опущена, руки раскинуты. Проходит несколько секунд, и Ульян делает попытку подняться - упирается руками в борта, но не может оторвать тела. Передохнув, делает вторую попытку.

– Батюшки!...
– разносится в тишине приглушенный вскрик тетки Анисьи.

Еле держась на ногах, качаясь, то медленно, то вдруг бросаясь вперед, чтобы сохранить равновесие, Ульян идет к навесу. Глаза налиты кровью, лицо черное, небритое, опухшее. В пяти метрах от навеса останавливается, тупо оглядывает рыбаков, будто никого не узнает, только Викторию Перелыгину узнал.

– А, ты, здорово!
– Покачивается, закрывает веки.
– Ну гляди, гляди! Гляди на пьяного Ульяна!
– И вдруг бросается на нее, нет, не бросается, а просто теряет равновесие и потому бежит вперед, чтобы не подкосились ноги.

Водочным перегаром, луком и еще чем-то неприятным, острым пахнет от Ульяна. Виктория морщится.

– Уберите его!
– испуганно кричит она. Ульян открывает глаза, хрипит:

– Правильно, уберите меня! Уберите пьяницу и сволочь Ульяна Тихого! Уберите, он в тюрьме сидел!

Ульян отшатывается назад, запинается о полено и падает на спину. Тупо ударившись затылком о песок, он матерно ругается.

– Безобразие!
– кричит Виктория, закрывая лицо руками.
– Его нужно выгнать!

Все бросаются к Ульяну, обступают его тесным кружком, только Виктория не сходит с места. Постепенно устанавливается тишина. Опять слышно, как воет ветер и дождь сечет по навесу. Тишина стоит еще несколько секунд, потом ее нарушает захлебывающийся крик Натальи. Она идет к Виктории.

– Выгнать?!
– кричит Наталья.
– Ты это, ты!.. Он из-за тебя напился. Она останавливается, машет руками.
– Ну, ничего, нечего... Он больше пить не будет... Умру, а пить ему не дам! Душу положу... Душу положу, а пить не дам...
– Наталья совсем задыхается от гнева и вдруг кричит на Викторию: - У, ненавижу!

– Спокойно, Наталья!
– выходя из кружка, говорит дядя Истигней. Спокойно!
– Он покачивает головой, тихо говорит Виктории: - Не знаю, не знаю, - врачом, пожалуй, не станешь. Нет, не станешь! Не дадим пока документа. Нет, не дадим! С первого класса тебе, Перелыгина, придется начинать!

Сейчас Виктории по-настоящему страшно, она бледнеет, замирает, ватными, непослушными губами шепчет:

– В какой первый класс...

– В первый класс жизни пойдешь... Жизни тебя учить станем!
– спокойно отвечает старик и поворачивается к речникам.
– Извините, товарищи! Недосмотрели мы... Товарищи, а товарищи!
– обращается он к рыбакам. Поставьте на ноги Ульяна!
– И опять к речникам: - Будет Ульян человеком, будет!

– Кибернетическая машина!
– говорит Семен Кружилин и отворачивается от Виктории, чтобы помочь Степке и Наталье поднять Ульяна.

– Пьяница безвольный! Алкоголик несчастный!
– выходит из себя плачущая Наталья.

Виктория стоит одна. Совсем одна.

Обь бушует, бесится, хочет, видимо, выплеснуться из берегов.

Кто это сказал, что Обь - река тихая, равнинная? Ложь. Обь - река сильная, могучая. Страшно человеку, если он один окажется на обской стреже. Страшно! Его спасение в том, что на берегах голубой Оби живут смелые, хорошие люди, - они придут на выручку.