10. Злоупотребление ссылками на авторитеты свойственно нередко увлекающейся молодежи и тем людям, которые не привыкли, не любят и не умеют самостоятельно мыслить. Тем, например, про которых можно повторить слова Гоголя: "У него есть ум, но сейчас по выходе журнала, а запоздала выходом книжка - и в (85:) голове ничего" (Театральный разъезд). Резко, но остроумно, о таких любителях авторитетов отзывается Шопенгауэр.

Люди, которые столь поспешно и с таким жаром хватаются за

авторитеты, чтобы ссылкой на них разрешать спорные вопросы, в

сущности, рады, что могут пустить в дело чужой рассудок и чужую

проницательность, за неимением своих собственных. Число их

легион. Ибо, как сказал Сенека: unus quisque mavult credere,

quam judicare (Каждый предпочитает верить, а не рассуждать).

Поэтому в их спорах обычное оружие - авторитеты. Ими они

побивают друг друга. Кто взялся с ними в спор, тот сделал

неправильно, если захочет обороняться от них доводами по

существу и аргументами. Окунувшись в пучину неспособности

рассуждать и мыслить, они зачарованы против этого оружия, 

своего рода Роговые Зизфриды. Поэтом они противопоставляют вам

в виде аргументов авторитеты и закричат: "победа!"

Paregra und Paralipomena II, 266

В виде небезынтересного характерного примера споров в этом роде приведу рассказ "Радда Бай" (Блаватской).

"Один статный индус, драпированный в белую с золотом шаль, с золотыми кольцами на всех пальцах ног, огромным знаком Вишну на лбу и в золотом pince-nez, обратился ко мне уже с прямым вопросом: Неужели я, прожив так долго в Америке, родине Томаса Пена, верю в какое-либо божество?

–  Признаюсь, верю, и вовсе не каюсь в такой невежественной слабости, последовал мой ответ.

–  И в душу человека? - переспросил он со сдержанной усмешкой?

–  Да, и в душу, и как ни удивительно, даже в бессмертный дух...

Юный магистр, нервно заиграв кольцами на ногах, обратился с новым вопросом, довольно на этот раз оригинальным.

–  Стало быть, по вашему, Гексли [*] шарлатан и глупец?

______________

* Знаменитый английский биолог и зоолог 60-х и 70-х годов XIX столетия. - П.

В свою очередь мне пришлось вытаращить глаза.

–  Это почему же? - осведомилась я у pince-nez.

–  Потому что или он, признанный всеми авторитет, знает, о чем говорит, или же он шарлатан, рассуждающий о том, чего не понимает.

–  Гексли - сказала я - как натуралиста, физиолога и ученого не только признаю, но и преклоняюсь перед его знанием, уважая в нем один из величайших авторитетов нашего времени, т.е., во всем, касающемся чисто физических наук; но как о философе имею о нем весьма невысокое мнение".

(Далее юноша совершает диверсию от этого довода и переходит к другому доводу, - тоже очень характерному для подобного рода умов).

–  "Но ведь против логических выводов, основанных на факте, трудно идти. Вы читали его статью в "Forthightly Review" об "автоматизме человека"?

– Кажется, читала... и кой что запомнила из его удивительных софизмов... Но что ж о ней?

– Вот что. Профессор в ней неоспоримо доказал, что человек не более как сознательный и сознающий себя автомат, добавляя к этому в своих "Lay Sermons", что человек "хитрейший из часовых приборов природы", но не более" и т.д.

Из пещер и дебрей Индостана, СПБ. 1912. 257-8.

Эти доводы: "тот-то неоспоримо доказал", "наукой доказано" и т.п., так часто встречаются в некоторых спорах и так сравнительно редко они правильны. Или ошибка неграмотного в логике и в науке незрелого мышления, или - софизм, т.е. лживый довод. Как часто он применяется, - знает, вероятно, всякий.

11. Уловка противоположного характера - совершенное отрицание авторитетов.

86:

В действительности есть сравнительно мало вопросов, в которых мы серьезно, с полным знанием, с затратой всего нужного труда и сил можем разбираться сами. Эти вопросы обычно не выходят за пределы ближайшего житейского опыта и интересов и за пределы нашей ближайшей специальности. В остальном мы поневоле основываемся на опыте и знаниях всего прочего человечества. Без них не сделать ни шагу. Но если так, то естественно основываться на опыте и знаниях не первого попавшегося на пути человека, может быть совершенно не пригодного для этой цели, а на сведениях заведомо наилучших знатоков в той области, к которой относится вопрос, т.е. опираться на авторитеты.

Поэтому полное отрицание авторитетов чаще всего является "мальчишеством" или результатом недомыслия, или софизмом - в параллель софизму злоупотребления авторитетами.

Иногда это отвага "свободного мыслителя", у которого мысль "свободна" потому, что не связана принципами разума, или же выходка юного дилетанта мысли, "оригинальничающего" своим отрицанием, по заветам доброй старины. "Дух отрицания, дух сомнения" и т.д.

–  "Я уже говорил вам, дядюшка, что мы не признаем авторитетов, вмешался Аркадий.