– Все в полном порядке, Игнатий Брониславович.

Я беседую с вашими молодцами, - ответил Енджеевский, здороваясь с капитаном.
– Завтра прибуду к вам на смену со своими охотниками.

– Наконец-то нас оттягивают в тыл! Уже больше месяца, как мы тут кормим вшей. Рады будете отдохнуть?
– обернулся Шметилло к солдатам.

Те замялись и не отвечали.

– Аль не рады?
– удивился капитан.

– Дозвольте нам, ваше высокоблагородие, остаться с поручиком Енджеевским, - выступил за всех Денисов.

– То есть как это остаться? Всем перевестись в охотничью команду?

– Тем, которые прежде служили у поручика в команде, и еще человек с десяток. С мирного времени мы с Евстахнем Казпмировичем вместе. И под Цзипджовой были, и на перевалах... Сжились, можно сказать, вместях.

– Я без командира полка этого разрешить не могу. Шутка ли, сразу сорок лучших моих стрелков уйдут в охотники. Да и обидно мне это слышать. Кажется, вам у меня жилось не плохо.

– Так точно, вашескородь, вы о нас заботу имели, - ответили стрелки.

– В чем же тогда дело?

– Поручика-то мы до вас еще знали, и они всех нас знают, - сбивчиво пояснили солдаты.

– Как хотите!
– махнул рукой все еще обиженный Шметилло.
– Околдовали вы их совсем, Евстахий Казимирович.

– А мне к вам, вашбродь, можно?
– чуть слышно спросила протолкавшаяся к Стаху Харитина.

– Подойдет она к нам, ребята?
– спросил у солдат Енджеевский.

– Так точно, подойдет. Бой-баба, другого стрелка за пояс заткнет! послышались ответы.

– Можете остаться, - решил Енджеевский.

– А Залитерная как же?
– спросил Звонарев.

– Я до вас буду в гости ходить, - улыбнулась Харитина.

– Мы вам уж и жениха подобрали, - продолжал Звонарев, - и про Васю, значит, забыли?

Харитина глубоко вздохнула и призадумалась. Ей не хотелось расставаться со стрелками, с которыми она успела сжиться, не хотелось оставлять привлекавшую ее своей опасностью жизнь разведчика, тянуло и к полюбившемуся ей ребенку.

– Подумаю я до завтра, - решила она наконец.

– Хорошо. Значит, артиллеристы и впрямь вам пришлись по сердцу, улыбнулся Стах.

– Мальчонку-сироту жалко, - ответила Харитина и отошла.

Заглянув ненадолго в блиндаж к Шметилло, Енджеевский и Звонарев направились обратно. Они подошли к батарее во время вечерней переклички.

Родионов при свете фонаря по списку выкликал фамилии солдат, построенных за орудиями. Несколько поодаль, около костра, стоял Борейко и рассматривал какие-то бумаги. Гости пили чай за небольшим столом у блиндажа. Уткнувшись головой в Варины колени, дремал Вася.

По окончании переклички Родионов подошел с рапортом к Борейко.

– На вечерней перекличке люди налицо оказались все, и за день никаких происшествий не случилось. Прикажете петь молитву?

– Подожди. Сейчас прочту приказ начальника сухопутной обороны генерала Кондратенко.
– Борейко зашагал к солдатам.
– Дай-ка сюда фонарь.

Заинтересованные Звонарев и Енджеевский последовали за ним. Варя не утерпела и, переложив голову мальчика на колени Лели, тоже подошла.

Прокашлявшись, поручик громким, протодьяконским голосом начал:

Приказ № 36 по войскам сухопутной обороны крепости Порт-Артур.

26 сентября 1904 года Прошу всех господ офицеров разъяснить нижним чинам, что упорная оборона крепости, не щадя своей жизни, вызывается не только долгом присяги, но весьма важным значением Порт-Артура, как необходимого для России порта на Дальнем Востоке. Упорная оборона до последней капли крови, без всякой даже мысли о возможности сдачи в плен, вызывается - сверх того еще тем, что японцы, предпочитая смерть пленению, без всякого сомнения произведут в случае успеха общее истребление. Вследствие весьма важного значения Порт-Артура не только государь, но и вся наша великая родина с напряженным вниманием следит за ходом обороны, весь мир заинтересован ею. Приложим же все наши силы и нашу жизнь, чтобы оправдать доверие царя, матушки России и достойно поддержать славу русского оружия на Дальнем Востоке.

Приказ прочесть во всех ротах, батареях, сотнях и командах.

Подлинный подписал начальник сухопутной обороны Порт-Артура Генерал-майор Кондратенко - Все поняли?
– спросил Борейко, закончив чтение.

– Так точно, поняли, - оборонять, значит, Порт-Артур, как самую Россию, хором отозвались солдаты.

– На молитву! Шапки долой! Запевай, Белоногов, - распорядился Борейко.

За столом остались Варя и Звонарев. Девушка оперлась на стол и внимательно смотрела на прапорщика.