Согласно древнему обычаю, помазание нового короля должно было быть совершено в Лондоне. Местом, назначенным для церемонии коронования, была королевская церковь святого Петра, которую и тогда и теперь называют Вестминстерским аббатством. Вильгельм вышел из своего лагеря и отправился между двух рядов воинов в монастырь, где его ожидали таны и прелаты-саксонцы, опечаленные и сконфуженные тем, что им предстояло совершить.

Все подъезды к церкви, все площади и улицы были переполнены вооруженными всадниками, которые получили приказание вступать в бой при малейших признаках мятежа или измены.

Нормандские графы, бароны, епископы и аббаты находились уже в храме, куда они вошли вместе с герцогом.

Когда началась церемония, епископ Жоффруа, поднявшись на кафедру, спросил на французском языке, все ли согласны, чтобы их повелитель принял титул английского короля, и в то же время, архиепископ Йоркский спросил англичан на английском языке, желают ли они себе в короли герцога Нормандского. Тогда раздались в церкви такие шумные восклицания, что их услышали за дверьми всадники, наполнявшие окрестные улицы. Они приняли этот неясный шум за шум тревоги и в первоначальном замешательстве подожгли дома. Многие устремились в храм, и при виде их обнаженных мечей и отблеска пожара все присутствующие – мужчины и женщины, нормандцы и саксонцы – бросились бежать, куда глаза глядят, а иные, как и в Дувре, пользуясь беспорядком, предались грабежу.

Церемония была прервана этим волнением, и в церкви оканчивать ее с возможной поспешностью остались только герцог, архиепископ Эльдред, епископы и несколько священников обеих наций.

На граждан Лондона наложили непомерную дань, и эти денежные поборы, которые саксонские хроники признают жестокими, были сделаны с богатых англичан под видом добровольного дара по случаю вступления на престол нового короля. Сам Вильгельм, кажется, не думал, что благословение архиепископа Эльдреда и несколько восклицаний сделали его королем Англии в полном смысле этого слова, и он занял это место с видом недоверия и враждебности. Он не осмелился ни водвориться в Лондоне, ни поселиться в своем замке с зубчатыми стенами, который ему поспешно выстроили.

В ожидании окончания стройки, Вильгельм поселился в соседней деревне.

В один из дней, которые новый король проводил в семи милях от Лондона в Баркинге, оба саксонских тана, роковое отступление которых повело за собой сдачу столицы, приведенные в ужас могуществом завоевателя, явились с севера просить у него милости и дать ему клятву в верности.

Но подчинение Эдвина и Моркара вовсе не влекло за собой покорения областей, которыми они управляли, и нормандская армия осталась в окрестностях Лондона. Главным образом она была занята в то время разделом богатств завоеванного края.

Огромная прибыль этого всеобщего грабежа послужила платой нормандцам. Их повелитель, новый король Англии, удержал свою долю из движимого имущества сокровища прежних королей, золотую и серебряную церковную утварь и наиболее ценные предметы, найденные в домах знати и торговых лавках.

Вильгельм послал папе Александру II вместе с частью этих богатств вышитое знамя Гарольда в качестве трофея победы, которой страстно желали в Риме. Все церкви за морем, в которых возносились мольбы и обеты за успех похода, получили в виде награды золотые сосуды, кресты, осыпанные драгоценными каменьями, украшения большой ценности и невероятные суммы денег. Нормандия, ее соборы, монастыри и церкви пользовались правом на лучшую часть в этом благочестивом распределении добычи завоевания.

Графы и бароны получили огромные поместья, замки, села и целые города, рыцари и простые вассалы получили уделы сообразно со своим достоинством. Некоторые получили плату деньгами; другие заранее выговорили, чтоб им даны были в жены саксонки, и Вильгельм, как сообщает нормандская хроника, позволил им жениться на знатных дамах, наследницах огромных богатств, мужья которых погибли в битве. Один только из последовавших за завоевателем не хотел ничего взять из имущества побежденных. Это был знатный нормандец, по имени Губерт сын Ричарда: он заявил, что сопровождал своего повелителя в Англию, чтобы исполнить долг вассала, но что чужое имущество его не прельщает; что он вернется на родину и удовлетворится скромным наследством, которым он там владел по закону.

Пространства, которыми Вильгельм обладал на основании своего королевского титула, в короткое время были усеяны цитаделями и крепкими замками. Все местные жители были обезоружены и принуждены дать клятву в повиновении и верности новому верховному повелителю. Клятву они дали, но в глубине души не считали завоевателя законным королем; и, на их взгляд настоящим королем Англии был еще, хотя низверженный и плененный, юный Эдгар.

Монахи монастыря Питерсборо доказали это. Потеряв своего аббата Леофрика, смертельно раненого под Гастингсом, они избрали ему в преемники главу капитула, по имени Брандт; и так как по уставу избрание должно было быть утверждено повелителем страны, они отправили Брандта к Эдгару. Поступили они так, по словам хроники монастыря, потому что население страны полагало, что Эдгар будет королем.

Когда известие об этом достигло ушей короля Вильгельма, гнев его дошел до крайней степени; он хотел было жестоко наказать нанесших ему такое оскорбление, но потом простил монахов, получив 40 марок золотом.

Тем не менее перемирие между королем-завоевателем и монастырем Питерсборо было непродолжительно.

Наконец, король-нормандец водворился в лондонском замке Тауэр. Эта небольшая крепость, построенная на одном из углов городской стены, с восточной стороны, недалеко от Темзы, получила тогда название Паллатинского замка, название, образовавшееся из древнего римского титула, который Вильгельм носил в Нормандии, присоединяя к нему слова «герцог» или «граф». Две другие крепости, выстроенные на западе, и охрана которых была доверена нормандцам Бейнарду и Жильберту из Монтфише, были названы, каждая по имени своего начальника.