Шрифт:
– А, – Михалыч махнул рукой, – В кашу.
– Я вас очень подвел?
Михалыч вскинул на меня изумленные близорукие глаза.
– Ты о чем?
– О незаконченной программе.
– Аркашенька, ну как ты можешь такое говорить?
– Это не я, это Лосев говорит.
Михалыч нахмурился.
– Этого старого дурака я до сих пор не выгнал только потому что ему идти некуда, пропадет. Мы с ним проработали двадцать лет, а он как был дураком, так и остался. Он тебе тут наговорил что ли всякого?
– Не без этого…
– Аркаша, не суди его строго – это старый больной человек, вечно злой и психованный. А тут еще такое стряслось… Он и мне бывало такого наговорит, что… Не знаю что он там тебе сказал, но я прошу прощения за него.
– Да ладно, чего уж там теперь. А как быть с моей программой?
– Ох, и не говори. Надо нанимать программиста.
– Да, это ведь таких денег стоит, тысячи полторы… – я вопросительно глянул на Михалыча.
– Угу. – Михалыч кивнул, – Это тебе тоже Лосев сказал? Все верно, денег-то у нас и нету. Вся надежда на тебя была. Может конечно Лосев разберется, но куда ему. А программа у тебя сложная, профессиональная, без комментариев… – Михалыч выжидательно глянул на меня.
– Ну в принципе… В принципе я могу расставить комментарии.
– Ой ну что ты, Аркаша, у меня бы и предложить тебе такое язык не повернулся! Но ты просто золотой человек что согласился нам помочь напоследок, спасибо тебе огромное! А то совсем пропадем.
– Да пожалуйста, мне не трудно.
– Ох какие люди уходят, какие золотые люди. – по лицу Михалыча покатилась слеза. – Во все времена у всех народов золотые люди… первыми уходят… А тебе много осталось писать по модулю? Ты же вроде почти все закончил.
– Ну там кое-что по протоколам обмена поправить, да свести воедино.
– А долго это?
– В принципе дня четыре если плотно сесть и ничего больше не обнаружится по железу. Я планировал закончить недели через две, не торопясь – ну да я же вам говорил.
– Да торопиться-то уж куда? Все равно остальные блоки будут только к зиме готовы. Ну я думаю Лосев за тебя справится, девять месяцев осталось, родит… Хотя такой он у нас идиот, что сомневаюсь я.
– Ну за девять-то месяцев? Там же почти все готово.
– Ох, Лосев… А тебе действительно четыре дня осталось? – Михалыч быстро взглянул на меня.
– Ну не знаю. А что, дописать?
– Что ты! Кощунство какое! Разве бы я посмел тебе такое предлагать! – Михалыч замахал руками. – Единственное что, я бы тогда смог твоим родителям деньги перевести за работу…
– А так что, они ничего не получат? – я как-то совершенно об этом не задумывался.
– Ну а как же они получат-то? По какой ведомости? Мы же с тобой даже трудовой договор не составляли.
– Действительно не составляли! – я опешил. – А как же я у вас полгода пахал без трудового договора?
– Ох, мое упущение. Виноват я, Аркашенька. Да и ты не напоминал.
– Я думал вы там сами… Думал у вас там есть что-то такое на меня… Записано…
– Да откуда же? И поэтому деньги за модуль никак я не смогу перечислить.
– А если я сейчас подпишу договор?
– Слыханное ли дело подписывать посмертно? Да и работу ведь ты не закончил, правильно?
– Хорошо, а если я ее закончу, то как тогда?
– А тогда элементарно. – Михалыч оживился, – Мы оформляем договор на твою мать… на мать твою… на маму Галкина. И ей выплачиваем четыреста.
– Шестьсот, как в смете.
Михалыч густо покраснел.
– Ну Лосев! Да конечно, мы же тебя решили премировать… – он совсем потупился.
– И давно решили? – я внимательно глянул в глаза Михалычу.
Михалыч снова покраснел и отвел взгляд.
– Аркашенька, не надо так зло, не надо… Много ли я нажился на чужом труде? – он кивнул на свой потрепанный допотопный портфель, лежащий на столе.
– То есть вы себе на новый портфель отложили из сметы?
– Аркадий, значит так. – Михалыч решительно уперся обеими пухлыми ручками в столешницу, – Если ты закончишь эту работу, я выдаю твоим родителям четыреста, а нет, значит нет.
– Значит нет. Кого-то учит жизнь, а меня учит смерть. – я повернулся к двери.
– Хорошо пятьсот!
– Раньше надо было думать.
– Ну за шестьсот я найду троих программистов, ты думаешь один такой умный студент нашелся?
– Найдите, Михаил Германович, найдите.