Вот таким был документ, составленный в Центре уже в ходе войны. Под сомнение ставилась вся дальнейшая информация группы «Рамзай», и эти сомнения высказал непосредственный начальник Зорге. Конечно, его мнение учитывалось руководством разведки при дальнейшем анализе и оценке информации из Токио. К этой информации в критические дни сентября, когда решался вопрос о том, выступит ли Япония на Севере и придется ли Советскому Союзу воевать на два фронта, в Москве относились с недоверием.

Большая радиограмма была передана из Токио двумя частями 12 и 15 августа. Информация шла из германского посольства. Риббентроп ежедневно слал телеграммы, чтобы воздействовать на Японию и заставить ее выступить на стороне Германии. Но в Токио ждали, когда Красная Армия потерпит поражение и основные силы дальневосточной группировки будут переброшены на западный фронт. Пока что соотношение сил на Дальнем Востоке и по численности, и по количеству и качеству боевой техники было в пользу Советского Союза, и японский генштаб, зная об этом, старался сделать все возможное, чтобы добиться паритета и в чем-то превзойти советские войска. Без этого выступление на Север выглядело бы очередной авантюрой. Это хорошо понимали в Токио и поэтому противились нажиму Берлина, толкавшего Японию в новую войну. Об этом и сообщал Зорге в своей радиограмме. Получил эту информацию Зорге от военного атташе германского посольства. После поездки в Маньчжурию и Корею он сказал разведчику, что «шесть дивизий прибыли в Корею для возможного наступления на Владивосток. В Маньчжурию прибыли четыре дивизии. ВАТ точно узнал, что японские силы в Маньчжурии и Корее вместе насчитывают 30 дивизий. Подготовка к операциям закончится между 20-м числом и концом августа, но ВАТ лично телеграфировал в Берлин, что решение на выступление японцев еще не принято». На этих радиограммах резолюция руководителей разведки: «Составить общую телеграмму из 2 Инсон и доложить перед отправкой членам ГКО, т. Мехлису, Нач. Г. Штаба». И две подписи — Панфилов и Ильичев. Положение страны было очень тяжелым, и оба руководителя разведки, очевидно, решили игнорировать докладную записку Калганова и отправили информацию Зорге на самый «верх», как и предыдущие его радиограммы.

Эта информация была передана в штаб Дальневосточного фронта, и в тот же день, 15 августа, Военные советы армий и ТОФ получили телеграмму командующего фронтом о возможном начале военных действий в ближайшие дни. Вот текст этой телеграммы, приведшей в полную боевую готовность войска фронта и корабли и подразделения флота.

И, наконец, 23 августа новая радиограмма, которая немного разрядила тревожную обстановку в Москве. Информация к Зорге поступила от Инвеста (Одзаки). Он сообщил, что Доихара и Тодзио считают, что для Японии еще не время вступать в войну с Советским Союзом. Конечно, Германия была очень недовольна таким поведением своего союзника на Востоке. Но Берлину пришлось смириться с положением. Одзаки также сообщил, что премьер Коноэ дал указание генералу Умедзу (командующий Квантунской армией) избегать каких-либо провокационных действий и что «обсуждение вопросов оккупации Таи и затем Борнео в правительственных кругах происходит более серьезно, чем это было раньше». Военная машина империи пока еще медленно разворачивалась в сторону южных морей.

11 сентября — новая радиограмма. Обстановка на Дальнем Востоке продолжает улучшаться. Отт сообщил Зорге, что он потерял всякую надежду на выступление Японии против СССР. Германский посол беседовал с бывшим японским послом в Италии Сиратори, который сказал Отту, что «если Япония начнет войну, то только на юге, где они смогут получить сырье — нефть и металлы», и что немцы не смогут получить помощь на севере — Япония не выступит против Советского Союза. Получил информацию и военно-морской атташе Германии Пауль Веннекер. Один из высокопоставленных офицеров военно-морского флота, с которым он беседовал, сообщил ему, что выступление Японии против СССР больше не является вопросом. Моряки не верят в успех переговоров Коноэ с Рузвельтом, и поэтому подготовка к захвату Таи и Борнео идет полным ходом. При этом взоры флотского командования обращаются к Маниле, которая также должна быть захвачена. А это означает неизбежную войну с США.

14 сентября Москва получила радиограмму, которая во многом повлияла на дальнейшие события во время битвы под Москвой. Об этой телеграмме писали все авторы первых статей о Зорге, ее цитировали и наши, и западные биографы Зорге. О ней упоминается и в знаменитом фильме «Кто Вы, доктор Зорге?». Руководитель военной разведки получает знаменитую радиограмму, сообщает ее содержание высшему советскому командованию, и на экране кадры документальной хроники — эшелоны с дальневосточниками, танками, орудиями без остановки мчатся с курьерской скоростью на Запад спасать столицу. Поспели они, конечно, вовремя, Москву отстояли, и Зорге был возведен в ранг ее спасителя. Для идеологической пропаганды 1960-х и 1970-х все это выглядело блестяще. Для истории — сомнительно. Но чтобы не быть голословным — сначала текст знаменитой радиограммы, впервые полностью опубликованной только в 1997 году. Все отрывки из этого исторического документа, которые публиковались в течение 30 лет до этого, вызывали естественное сомнение у историков и у читающей публики. Сомнения ввиду категоричности утверждений, что именно Зорге, послав эту радиограмму, спас Москву.

Категорическое утверждение Одзаки о том, что Япония в 1941 году не нападет на Советский Союз, не могло быть принято без тщательной и всесторонней проверки. Слишком многое было бы поставлено на карту, если бы в Москве сразу согласились с подобным утверждением и начали переброску войск на советско-германский фронт. Такие сообщения проверяются и перепроверяются по нескольку раз и по всем каналам разведки. А на все это нужно время. Так что предположения, что сразу же после получения радиограммы эшелоны с войсками пошли на запад, не проходят. В фильме и в газетных и журнальных статьях это выглядит красиво — в жизни все гораздо сложнее. Неудивительно, что на радиограмме появилась резолюция начальника Управления начальнику восточного отдела: «НО-4. Это надо крепко проверить». Генерал Калганов, получив приказ о проверке, отдал соответствующее распоряжение. Интересно, что эта радиограмма не была, как предыдущие сообщения группы «Рамзай», сразу же положена руководству страны. Очевидно, в Разведупре решили сначала все тщательно проверить, а уже потом отправить доклад в ГКО.

В этот же день из Токио поступила еще одна радиограмма от группы Зорге. «По мнению посла Отт сегодня вопрос о нападении Японии на СССР уже снят с повестки дня. Нападение Японии возможно лишь в случае крупномасштабной отправки войск с Советского Дальнего Востока…» В отличие от первой радиограммы это сообщение не вызвало сомнений в Центре. Резолюция, наложенная на эту шифрограмму, гласила: «Ознакомить всех. Подготовить спецсообщение».

Такой доклад был оформлен в виде спецсообщения Разведупра № 661584 от 19 сентября 1941 года. В документе использованы предыдущие радиограммы группы «Рамзай» и другие агентурные сообщения. На основе этой информации была проанализирована борьба в правящих кругах Японии вокруг внешнеполитического курса. В спецсообщении указывалось, что, по поступающим за последние дни донесениям агентуры Разведупра Генштаба, группировка сторонников немедленного вступления Японии в войну на стороне Германии исходит из того, что Япония должна воспользоваться происходящей войной на Западе для захвата Таи и Голландской Индии, без чего Япония будет испытывать большие трудности с началом войны против СССР. Отмечалось также, что Коноэ пока удается проводить свою линию, заключающуюся в стремлении создать необходимые предпосылки для успешных действий Японии как против Таи и Голландской Индии, так и против Советского Союза». Руководство разведки, анализируя обстановку на Дальнем Востоке, отметило также, что «за последнее время от агентуры Разведупра, связанной с немецкими источниками (имелась в виду группа „Рамзай“), поступил ряд сведений о том, что японское правительство якобы решило в текущем году не выступать против СССР, но войска, сосредоточенные в Маньчжурии и Корее, оставить там для возможного выступления весной 1942 года в случае поражения к этому времени СССР».