{– О Боже! Босс, повысьте ему жалованье.

– Нет.

– Жадина.

– Нет, Юнис. Шорти убил того слизняка, который убил вас. Я хочу сделать что-нибудь для него. Но денег он не примет.)

– Она была настоящим художником, – coгласился Фред.

– Вы имеете в виду, художником в широком смысле слова? Ее муж, как я помню, тоже был художником, причем профессиональным. Он хорошо рисовал? Я никогда не видела его работ. Вы не знаете?

– Думаю, это дело вкуса, мисс Смит, – ответил Финчли. – Мне нравятся картины Джо Бранки, но я не разбираюсь в искусстве, я лишь знаю, что мне нравится. Но… – он усмехнулся, – Шорт, можно на тебя донести?

– Ну, Том!

– Ты был польщен, да-да, не отпирайся. Мисс Смит, Джо Бранка хотел нарисовать эту большую обезьяну, что сидит справа от вас.

(– Ура!

– В чем дело, Юнис?)

– И он вас рисовал, Шорти?

(– Разве вы не понимаете, босс? Вот оно, доказательство! Факт, который вы узнали сперва от меня… и затем получили полное подтверждение со стороны. Теперь вы будете уверены, что я – это я.

– Ерунда, дорогая.

– Но, босс…

– Я все время был уверен, что вы – это вы, дорогая. Но это не доказательство. Поскольку я узнал, что Джо и Шорти встречались, логично было предположить, что Джо хотел его нарисовать… любой художник захотел бы его нарисовать.

– Босс, вы несносны! Это – доказательство! Я – это я.

– Любимая, дорогая, без которой жизнь не имела бы для меня смысла даже в этом удивительном теле, я знаю, что вы есть. Плоские черви не в счет, совпадения не в счет, никакие обычные доказательства не в счет. Нет таких доказательств, которые не могли бы быть опровергнуты каким-нибудь самоуверенным психиатром. Если они установят правила, то мы проиграем. Но этого не случится. Важно лишь то, что у вас есть я, а у меня есть вы. А теперь умолкните; я хочу, чтобы они чувствовали себя со мной, как с вами, и называли меня «Юнис». Вы говорили, что они целовали вас?

– О да. Только дружеские поцелуи. Хотя Дабровски и вкладывал в поцелуй нечто большее, но вы же знаете, какие эти поляки.

– Боюсь, что не знаю.

– Можно сказать так, босс: «Не заигрывайте с поляком, если не собираетесь иметь с ним ничего серьезного… поскольку его намерения так же честны, как дуло заряженного пистолета». С Дабровски я всегда была осторожной и не доходила до критической отметки.

– Хорошо, я запомню это. Но его здесь нет. Ситуация такая же, как с Джейком, только несколько мягче. Вы влюбили в себя всех моих телохранителей. Теперь придется убеждать их, что вы мертвы, и в то же время делать это так, чтобы они почувствовали, что вы живы. Если они назовут меня «Юнис», значит, это мне наполовину удалось. Если же они меня поцелуют…

– Что?! Босс, не пробуйте этого!

– Послушайте, Юнис! Если бы вы не перецеловались с половиной населения страны, мне бы не приходилось сейчас возмещать ущерб.

– Ущерб… ха! Вы жалуетесь?

– Нет-нет, моя дорогая! Вовсе не жалуюсь. Мне от вашей благотворительности больше всех доставалось. Но когда теряешь что-то дорогое – это ущерб, и я должен его возместить.

– Ну… я не буду спорить, дорогой. Но в этом случае вы можете не волноваться. Поцелуи были не особо горячими.

– А я все-таки утверждаю, что вы сами не понимаете, о чем говорите. Может быть, вы и хотели сделать их не особо горячими, несексуальными, хотя я с трудом представляю себе, как это у вас могло получиться. Но все четыре мои телохранителя были готовы отдать свою жизнь за вас… Верно?

– Хм…

– Не будем говорить глупости. Неужели вы думаете, что их рвение можно объяснить деньгами, которые я им плачу? Ответьте не кривя душой.

– Хм… Не должна ли я ответить: «Босс, к чему столько шумихи из-за моей смерти?»

– Потому, моя дорогая, что теперь они будут охранять меня такого, какой я теперь, в этом чудесном теле… как они охраняли вас. Они должны захотеть охранять меня, иначе они будут чувствовать себя несчастными в этой страшной ситуации. Либо они захотят охранять меня, либо их придется уволить.

– О нет!

– Конечно, нет. Говоря словами Шерлока Холмса, когда вы исключите все, чего не можете сделать, останется то, что вы обязаны сделать. Кроме того, моя дорогая и единственная, это применительно и к более сложному случаю.

– К Джейку? Но ведь Джейк…

– Глупенькая! Джейк уже осознал невозможное. Я имею в виду Джо.

– Видит Бог, я бы хотел этого избежать. Но ничего, дорогая. Мы встретимся с ним лишь тогда, когда вы будете уверены, что мы должны это сделать. А теперь либо умолкните, либо подсказывайте мне, как обращаться с этими бравыми ребятами.

– Хорошо… я помогу вам, насколько смогу. Но вы не добьетесь, чтобы они чувствовали себя с вами так же легко, как и со мной – так, чтобы они могли вас даже поцеловать. Я была всего лишь служащей, а вы – босс.