Официантка посмотрела в сторону красивых «мальчиков и девочек» и спросила:

– Для вас одного, сэр? Или для вас всех?

– Нет, – ответил Джейк. – Я просто полюбопытствовал.

– Это я любопытствовала, – вмешалась Джоанна. – Извините, дорогая, мне не следовало заставлять его спрашивать вас об этом.

– Мадам, богатый посетитель может любопытствовать, сколько захочет. Детям нужна обувь. – Она улыбнулась. – У меня близнецы. Два мальчика, по два года каждому. У меня было разрешение на двоих, и теперь я пытаюсь доказать Комиссии, что, поскольку они близнецы, мое разрешение позволяет мне иметь еще одного. Ведь штраф не взимается, если при разрешении на одного рождается двойня. Я бы хотела еще и девочку.

– Джейк, станьте снова богатым посетителем: я хочу спросить кое-что еще. – Джоанна наклонилась вперед, прочитала имя девушки, которое было наколото или написано над ее левой грудью. – Мари, у меня к вам еще один вопрос.

– Он заплатил больше, чем за один вопрос, мадам, честное слово. – Но вторая купюра исчезла так же быстро, как и первая.

– Мари, вы живете в Покинутой зоне? С детьми?

– Что вы, нет! Мой муж этого никогда бы не позволил. Утром меня забирает бронированный автобус и привозит домой к завтраку. Большинство наших пользуются им. Муж у меня работает в ночную смену. Так что мы оказываемся дома в одно время.

– А кто присматривает за детьми ночью? Нянька?

– О нет. С нами живет моя мать. Так что с этим – никаких проблем. В общем-то, мадам, это хорошая работа. Я была официанткой там, где приходилось носить спецодежду – работа была тяжелой, а чаевые маленькими. Здесь работа легкая, а чаевые, как правило, большие. Правда, посетитель может напиться, начнет тебя щупать, но на мне от этого синяков не остается… а пьяные обычно дают особенно большие чаевые. В общем, без проблем: охрана всегда начеку. – Она улыбнулась Джоанне. – Вы бы в два счета получили здесь работу, мадам. Чтобы здесь работать, нужны всего лишь приветливость и хорошая фигура. А у вас есть и то и другое.

– Спасибо, Мари.

– Пожалуй, я пойду. Метрдотель привел еще одну компанию к одному из моих столиков. Извините, пожалуйста. Сэндвичи сейчас будут.

Девушка отошла.

– Джейк, – спросила Джоанна, – как вы думаете, она нашла свое место в жизни?

– Похоже на то. И она будет счастлива, пока сможет следить за своей фигурой и откладывать деньги. Пенсионное пособие ей не полагается. Такая работа по закону не считается общественно полезной.

– Она не платит подоходный налог?

– Конечно, платит! То, что ее работа официально как бы не существует, ничего не значит для налоговых инспекторов. Хотя она может утаивать большую часть… я бы поступал именно так. Моя дорогая, хотите потанцевать под эту музыку?

– Джейк, я думала, что вы не танцуете.

– Я не танцую эти современные кривляния. Но я могу попробовать, если хотите. Интересно, могут они играть настоящий рок? Во всей этой современной дребедени так мало ритма и энергии, что я не понимаю, почему это называется танцевальной музыкой.

Джоанна улыбнулась.

– Я настолько старше вас, что в свое время, наоборот, презирала рок. Была когда-то пора свинга, Джейк, хотя я и не научилась танцевать до тех пор, пока фокстрот не вытеснил все остальное.

– Я умею танцевать фокстрот. Как видите, я не такой уж и молодой. Но вряд ли эта кучка утомленных жизнью арфистов умеет его играть. Юнис, а вы умеете танцевать танго?

– Испытайте меня! Я научилась танцевать его, когда еще была жива Ирэн Кастл, а с этим новым телом я должна танцевать его раз в восемь лучше, чем тогда. Я и Вини научила танго. Вы хорошо ведете?

– Достаточно хорошо, девка. Сейчас я подзову метрдотеля, может быть, они и смогут сыграть какое-нибудь танго. Это единственный танец, который не ушел вместе с модой.

– Конечно, Джейк. Это потому, что, если танго танцевать правильно, оно настолько сексуально, что после танца порядочному джентльмену следует сделать даме предложение. Посмотрим, умеют ли они его играть.

Но в это время поднесли четыре винтовых стула, и Джоанна решила, что, поскольку она подняла всю эту суматоху по поводу стульев, будет невежливо не посидеть на них немного. Затем принесли сэндвичи и еще шампанского. И Джоанна почувствовала, что она хочет и того и другого – шампанского, чтобы опьянеть, и сэндвичи, чтобы не опьянеть слишком быстро. Роберто и Винифред вернулись к столику.

– О, еда! Прощай, талия! – сказала Вини. – Боб, ты будешь меня любить, если я растолстею?

– Кто знает? Давай проэкспериментируем, – ответил он и взял в одну руку сэндвич, в другую – бокал шампанского.

– Вини, вылей-ка свою кока-колу и пей шампанское.

– Джоанна, ты же знаешь, что мне нельзя. Моя Немезида…

– Но на этот раз у нас есть чем закусить… а других опасностей не существует.

Винифред покраснела.

– Я опьянею и стану глупой.